Ты, стало быть, думаешь, что ты пилот, так?
– Ну, так, Скрэг, – осторожно проговорил Восси.
– О'кей. «Сирри-3» видишь?
Восси ухмыльнулся и показал на платформу вдалеке, едва различимую в тумане, чуть восточнее скопления резервуаров.
Скраггер ухмыльнулся.
– Тогда закрой глаза.
– О-о, да ладно тебе, Скрэг. Я понимаю, контрольный полет и все такое, только, может, ты да…
– Беру управление на себя, – радостно сказал Скраггер. Восси тут же убрал руки с рычагов. – А теперь закрой глаза, потому что это учебное задание.
С уверенным видом молодой человек в последний раз внимательно взглянул на платформу вдалеке, поправил наушники, снял черные очки и подчинился.
Скраггер передал Воссу специально сделанные по его заказу защитные очки с темными круглыми линзами.
– Держи. Надень их, но глаз не открывай, пока я не скажу. Приготовься взять управление на себя.
Восси надел очки и плавным движением, не открывая глаз, вытянул руки и ноги к органам управления, едва их коснувшись, – он знал, что Скраггер это оценит. – О'кей. Я готов, Скрэг.
– Принимай.
Восси тут же овладел ручкой управления и педалями, твердо и без нажима, и остался доволен тем, что передача прошла гладко: машина даже не шелохнулась. Сейчас он летел только по слуху, стараясь уловить малейшие изменения в тоне работающего двигателя – понижения или повышения, – которые означали бы, что он забирает вверх или уходит вниз. Вот звук стал чуть-чуть другим. Он вовремя уловил изменение, почувствовав, почти до того, как это произошло, что тон стал выше, а значит, двигатели набирали обороты, и значит, вертолет пошел вниз. Он скорректировал обороты и выровнял машину.
– Хорошо, приятель, – одобрительно произнес Скраггер. – А теперь открой глаза.
Восси полагал, что на нем обычные тренировочные очки, ограничивавшие внешнюю видимость, но позволявшие видеть приборную панель. Он открыл глаза и очутился в кромешной тьме. Шок вызвал панику, его сосредоточенность мигом улетучилась, а вместе с ней и координация движений. На долю секунды он потерял всякую ориентацию, желудок куда-то провалился, когда он осознал, что сейчас так же провалится и вертолет. Но этого не произошло. Ручка управления осталась недвижима, как скала, в руках Скраггера, которые Восси даже не почувствовал.
– Гос-с-с-споди, – выдохнул Восси, борясь с приступом дурноты, и машинально потянулся рукой к очкам, чтобы сорвать их.
– Не трогай очки! Эд, ситуация критическая: ты – пилот, единственный пилот на борту, и у тебя проблема – ты ни черта не видишь. Что ты будешь делать? Принимай управление! Давай! Ситуация критическая!
Восси почувствовал во рту вкус желчи и сплюнул, руки и ноги нервно подергивались. Он взял управление на себя. Передавил ручку, едва не вскрикнул от ужаса, когда машина клюнула носом и понеслась вниз, потому что думал, что Скраггер его все еще подстраховывает. Но тот не вмешивался. Восси скорректировал обороты, но сбросил слишком много, полностью дезориентированный. На этот раз Скраггер поправил его ошибку.
– Успокойся, Эд, – приказал он. – Слушай чертов двигатель! Подстрой под него свои руки и ноги! – Потом добавил, уже мягче: – Спокойнее, у тебя все получается, не дергайся. Проблюешься потом. У тебя внештатная ситуация, ты должен посадить машину, и у тебя за спиной тринадцать пассажиров. Что до меня, то я здесь рядом с тобой, но я не умею летать на этом чертовом вертолете. Итак, что ты будешь делать?
Восси восстановил координацию рук и ног, напряженно вслушиваясь в звук двигателей.
– Я ничего не вижу, но ты видишь?
– Верно.
– Значит, ты можешь говорить мне, как мне садиться.
– Правильно! – Голос Скраггера звучал резко. – Конечно, тебе нужно будет задавать мне правильные вопросы… Центр радиолокационного контроля Киш, HST уходит с тысячи к «Сирри-3».
– Понял вас, HST.
Скраггер заговорил, изменив голос:
– Меня теперь зовут Берт. Я подсобный рабочий с одной из платформ. Я ничего не смыслю в пилотировании, но могу читать показания приборов – если ты мне скажешь, куда надо смотреть.
Восси радостно окунулся в эту игру, задавая правильные вопросы. Берт заставлял его лазать по самым дальним закоулкам его знаний о пилотировании, органах управления, устройстве кабины, расположении приборов, вынуждая его задавать только те вопросы, которые был способен понять и на которые мог дать ответ самый обыкновенный работяга. Время от времени, когда вопросы Восси оказывались недостаточно точны, Берт впадал в истерику и начинал вопить:
– Господи, я не могу найти этот прибор. Который тут кружок со стрелкой нужен, они все одинаковые, черт бы их подрал! Объясни еще раз, помедленнее только… о Боже, мы все разобьемся…
Для Восси тьма питалась тьмой. Время растянулось, ни одна шкала, ни одна стрелка не возникали перед глазами, чтобы по-дружески его успокоить, не было ничего, кроме голоса, который загонял его к самым пределам сознания.
Когда они были на высоте пятьдесят футов на подлете к платформе, и Берт выкрикивал информацию для посадки, Восси, холодея от ужаса в темноте, почувствовал, что его сейчас вырвет: крошечный пятачок посадочной площадки на нефтяной платформе неумолимо надвигался на него. Еще есть время, чтобы прервать посадку, прибавить мощности, убраться отсюда к черту и подождать на высоте, вот только как долго?
– Ты сейчас на высоте десять футов и в десяти ярдах от площадки, как ты и хотел.
Восси тут же перевел вертолет в режим зависания; пот лил с него ручьями.
– Здорово, прямо над самым «яблочком», точно, как ты хотел.
Тьма сгустилась сильнее, чем прежде. Как и его страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46