Ходила она бесшумно, а говорила так тихо, словно двигала губами по принуждению.
Резкий голос Марии дель Розарио прервал наблюдения Клары.
- Клара, Луизито не уговорил тебя составить нам компанию на ????????? ?????? В это воскресенье? - обратилась она к девочке в такой манере, словно объявляла приговор.
- Нет. Она не пойдет, - ответил за нее Луизито. - мы собираемся туда вечером, с Эмилией.
Чтобы скрыть улыбку, Клара засунула в рот оладью. Она знала, что Мария дель Розарио настаивать не будет. Клара ненавидела воскресные мессы, а здесь никто не хотел перечить Луизито. Он не слушал никого, кроме дедушки. Стоило его тетушкам хоть в чем-нибудь пойти наперекор его желаниям, он начинал наводить на них ужас. Его неистовство выражалось в безумных ударах костылями по всему, что стояло перед ним, в непристойных жестах и сквернословии. Все это приводило женщин в крайнюю слабость.
- Клара, заканчивай завтрак, - приказала Мария дель Розарио. служанке надо все убрать, прежде чем мы уйдем. Она тоже пойдет с нами в церковь.
Клара проглотила остатки шоколада и отдала чашку высокой серьезной женщине, которую близняшки привезли с собой из каракаса. Она была с Канарских островов и вела в доме хозяйство. Эмилию это нисколько не огорчало, и ее единственная забота заключалась в том, чтобы готовить пищу для дона луиса. Он категорически отказывался есть вегетарианские блюда, обожаемые тетушками. - даже собаки не будут есть эту дрянь, - говорил он всякий раз, когда они приступали к трапезе.
Кларе тоже не очень нравились вегетарианские блюда, но она считала верхом элегантности ежедневные поездки Марии дель Розарио на поля португальских фермеров, где она сама собирала растения для еды, причем платила за них вдвое больше, чем Эмилия на субботнем открытом рынке.
Как только Клара услышала в коридоре легкий стук костылей Луизито, она выскочила в окно и побежала на холм к манговому дереву, росшему у стены.
Не заботясь о своем желтом платье, она вытянулась во всю длину на земле и сбросила башмачки. Не находя удобной позы, она поворачивалась и так и этак. Кровь стучала в ее висках, в груди и бедрах. Это наполняло ее странным желанием, которого она не могла понять. Услышав, что Луизито подходит, Клара резко села.
- Почему ты не отзывалась? - спросил он, опускаясь на землю рядом с ней. Он положил костыли и добавил: - они все ушли, кроме дедушки, конечно.
Улыбаясь, она смотрела ему в лицо с нежным восхищением. Луизито выглядел сонным, тихим, милым, и в то же время отважным. Ей хотелось рассказать ему так много вещей, но она не могла выразить их. - поцелуй меня, как это делают в кино, - потребовала она.
- Хорошо, - шепнул он, и это слово было ответом на все ее смятение, на то странное желание, которого она не понимала. - ах, Негрита, - шептал он, зарываясь лицом в ее шею. Она пахла землей и солнцем.
Его губы шептали, но звука не было. С широко открытыми глазами она наблюдала, как он снимает свои брюки. Она не могла оторвать взгляда.
Его лицо разгоралось растущим воодушевлением, его глаза казалось таяли между длинных ресниц. Бережно, чтобы стальные тяги его протеза не причинили ей боль, он лег на нее.
- Мы останемся вместе навсегда, - говорил Луизито. - я скажу родителям, что только в эль ринко мое счастье. И они пришлют мне репетитора сюда.
Клара закрыла глаза. Последние три месяца ее любовь к Луизито стала безумной. Каждый день они наслаждались друг другом в тени мангового дерева. - да, - шептала она, - мы всегда будем вместе. - она обняла его и прижала к себе.
Клара не поняла, что услышала первым: приглушенный вздох Луизито или ужасный вопль Марии дель Розарио. Тетушка заходилась в крике. Она подбежала поближе и, понизив голос, грозно зашипела: - Луизито, ты опозорил честь нашей семьи. То, что ты сделал, нельзя даже выразить. - ее строгие, неумолимые глаза ни на секунду не отрывались от красного и белого цветения, нависшего над стеной. - и все из-за тебя, Клара, - продолжала она, - твое поведение не удивительно. Я не сомневаюсь, что ты кончишь той же сточной канавой, откуда и вылезла. - она засеменила по ступенькам. На самом верху тетушка остановилась. - мы вернемся в каракас сегодня же, луис. И можешь не закатывать своих истерик. Теперь они тебе не помогут. Все твои жесты противные, вся ругань - это ничто по сравнению с тем, что ты натворил.
Луизито зарыдал. Клара обхватила ладонями его побледневшее лицо и вытерла кончиками пальцев слезы на его ресницах. - мы будем любить друг друга вечно. Мы всегда будем вместе, - сказала она и только тогда позволила ему уйти.
Только сейчас Клара заметила вечерние тени, омрачившие все вокруг нее. Сквозь пелену слез она посмотрела на дерево перед ней. Листва, отпечатанная на звездном небе, сплетала неожиданные непредсказуемые формы. Быстрый ветер тут же стирал узоры, и все, что запоминалось, было звуком ветра - одинокого плача о прошедшем лете.
- Клара, - позвал дедушка.
Рыдая от угрызений совести и тревоги, она не ответила. Огонек среди фруктовых деревьев больше не шевелился. Уверенность в том, что дедушка будет ожидать ее ответа всю ночь, наполнила ее благодарностью.
Она медленно поднялась, стряхивая листья и сырость со своего платья. - дедушка, - тихо позвала она, направляясь к огоньку - любви и пониманию который ожидал ее.
- Взгляни на эту яблоню, - шепнул дон луис. - я думаю, она снова зацветет следующим летом.
28
Двумя неделями позже, в воскресный полдень, донья Мерседес сообщила нам, что собирается навестить эль ринко.
- Клара снова больна? - встревоженно спросила я.
- Нет, - успокоила меня донья Мерседес, поднимаясь с гамака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75