Я понаблюдал за вами обоими и думаю, вы справитесь с этой работой. И мне, к своему глубокому сожалению, придется взять вас в долю. Но, так как самую трудную предварительную подготовку выполнил я сам, а риск, связанный с вашими действиями, невелик, надеюсь, вы удовольствуетесь скромным вознаграждением.— Короче говоря, — перебил Чао Тай, — нам придется сделать опасную работу и удалиться со скромной наградой, как ты сказал? Нет, это тебе дорого обойдется, грязный трус!Кунь-Шань побледнел от злости и обиды — видно, слова Чао Тая задели его за живое.— Очень просто строить из себя героя, когда ты силен! — со злобой фыркнул он. — Ты, наверное, и с женщинами считаешь себя настоящим мужчиной, а? Сегодня ночью я думал, эта здоровенная кровать развалится от твоих прыжков! Как сказал поэт: «Проливной дождь смял осеннюю розу».Чао Тай мгновенно вскочил, схватил Кунь-Шаня за горло и повалил на пол. Придавив его грудь коленом и стиснув глотку огромными ручищами, он прорычал:— Ах ты, грязная свинья! Ты подглядывал за мной! Да за это я сверну тебе шею!Ди наклонился и поспешно потянул Чао Тая за плечо.— Оставь его! — приказал судья. — Я хочу выслушать предложение!Чао Тай встал, отшвырнув голову Кунь-Шаня, и затылок урода глухо стукнулся об пол; вор продолжал лежать, хрипло дыша.Чао Тай с багровым от злости лицом тяжело опустился в кресло.— Сегодня я был с певичкой, а эта крыса подглядывала за нами, — пояснил он.— Ну что ж, — холодно заметил судья, — хотелось бы надеяться, что впредь ты будешь устраивать свои любовные дела более осмотрительно. Но так или этак, они не должны мешать моему расследованию. Смочи этому мерзавцу голову!Чао Тай подошел к стойке, взял большую чашу для мытья посуды и вылил на голову Кунь-Шаня.— Этому дохлому ублюдку понадобится еще какое-то время, чтобы очухаться, — пробормотал молодой человек.— Сядь! Я доскажу тебе о Тэне, — нетерпеливо отмахнулся судья.К тому времени как судья Ди закончил повесть о лакированной ширме, гнев его помощника совсем угас.— Какая поразительная история, судья! — воскликнул он.Судья Ди кивнул:— Я не рискнул привести своему собрату основной довод, побудивший меня заподозрить, что его жену убил кто-то другой: дело в том, что, как я обнаружил, перед смертью ее изнасиловали. Но мне не хотелось еще больше расстраивать этого несчастного.— Но вы ведь сказали, что выражение лица убитой было очень спокойным! — удивился Чао Тай. — Мне, конечно, не доводилось насиловать спящих женщин, но, полагаю, супруга правителя должна была проснуться и закричать, что над ней хотят надругаться, не так ли?— Такова одна из загадок этого странного дела, — вздохнул судья Ди. — Тише! Кажется, Кунь-Шань приходит в себя!Чао Тай подтащил урода к столу и усадил в кресло из пальмовых веток. Кунь-Шань нащупал рукой чашку и медленно, с трудом глотая, принялся пить чаи.— Ты еще поплатишься за это, — прокаркал он, злобно поглядев на Чао Тая.— Можешь выставить счет в любое удобное для тебя время! — буркнул тот.Кунь-Шань продолжал сверлить его ненавидящим взглядом единственного ока.— Эх, дурень, дурень! Ты даже не знаешь, что сегодня ночью развлекался с веселой вдовушкой! — мерзко ухмыльнулся он.— С вдовой? — воскликнул Чао Тай.— Конечно, и совершенно новенькой — прямо-таки с иголочки! Тебя, болвана, принесло к дальним воротам дома покойного Ко Цзюаня — торговца шелком, только вчера покончившего с собой! Вдова перебралась из общей спальни в маленькую, расположенную в левом крыле дома, дабы в одиночестве предаться скорби, и тут-то ты, опытный знаток женщин, как последний осел, принял ее за певичку!Чао Тай покраснел от стыда и унижения, попытался дать достойную отповедь, во с его губ слетали лишь какие-то невнятные звуки. Судье Ди стало жаль своего помощника.— Ну что ж, — торопливо заметил он, — возможно, самоубийство господина Ко в какой-то мере связано с чрезмерным легкомыслием жены.Кунь-Шань осторожно потрогал горло, залпом допил чай и самым пакостным тоном изрек:— Все женщины — создания, лишенные добродетели, и госпожа Ко — не исключение. Но как ни странно, дело, что я хочу вам предложить, тоже связано с торговцем Ко. Слушайте внимательно, я буду краток. Мне в руки попала тетрадь Лен Цяня — хорошо известного здесь менялы, каковой был компаньоном и советником Ко Цзюаня. Я разбираюсь в денежных вопросах, а потому сразу понял, что тетрадь Лен Пяня содержит секретные записи о том, как он, подделывая счета, надувал старика Ко в последние два года. Надо вам сказать, таким образом мошенник заработал приличную сумму — около тысячи золотом.— Как к тебе попала эта тетрадь? — осведомился судья Ди. — Такие записи не оставляют без присмотра.— Это не ваше дело! — огрызнулся Кунь-Шань. — А теперь послушайте, я…— Погоди-ка! — перебил судья. — Мне тоже случалось заниматься денежными вопросами — именно поэтому я так спешно покинул место начальника стражи. Ты, видать, волшебник, коли сумел извлечь такие сведения из примечаний к запутанным сделкам, да еще секретных! Нет, придумай что-нибудь более правдоподобное, друг мой!Кунь-Шань бросил на судью подозрительный взгляд:— А ты хитрый негодяй! Ну ладно, раз ты так настаиваешь и хочешь знать все подробности, скажу: я побывал в доме Ко несколько раз — естественно, без его ведома. Изучив содержимое его хранилища, я обнаружил там деньги на непредвиденные расходы — двести золотых монет (теперь они пойдут на мои непредвиденные расходы), а также документы, каковые изучил с большим интересом. В них-то я и нашел сведения, послужившие, так сказать, основой для тетради Лен Цяня.— Понятно, — кивнул судья Ди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49