– Совсем капельку, друг мой. – Лицо Хортона стало таким же красным, как и нога.
– Я сам видел размеры ваших бокалов; Вам приходится наливать гораздо больше капельки, чтобы просто смочить такой бокал изнутри, не говоря о том, сколько достается вам.
– Взгляните на его ногу, коллега, – подозвал доктор Боуэн Камерона, – и дайте ваши рекомендации.
Камерон присел на корточки возле распухшей конечности сквайра и так свирепо нахмурился, что Джиллиан подумала, не намерен ли он справиться с подагрой с помощью одной только злости. На этот раз Камерон оказался в затруднительном положении, и ему надо было как-то скрыть свое невежество. Он украдкой бросал взгляды то на больную ногу, то на доктора Боуэна, и Джиллиан показалось, что она прочла намек на просьбу о помощи, что так не соответствовало его свирепому виду.
Джиллиан следовало бы посмеяться над ним, однако вместо этого у нее возникло странное ощущение, будто Камерона все это и в самом деле сильно волнует. Для человека, не заинтересованного в той работе, которую он сейчас делает, не имело смысла так волноваться по поводу возможной неудачи в постановке диагноза.
Джиллиан не могла отделаться от чувства, что у Камерона в жизни было слишком много таких неловких моментов, и он стал чрезвычайно болезненно реагировать в тех случаях, когда не оправдывал возлагаемых на него надежд.
– Поговорите с ним, доктор, чтобы отвлечь внимание от боли, пока вы его осматриваете, – шепнул Камерону Уилтон.
– Гм… сквайр Хортон, ваш садовник очень умело делает обрезку, – сказал Камерон. – Я редко видел деревья, обрезанные лучше, чем у вас.
– О, вы разбираетесь в садоводстве? – Сквайр Хортон подался вперед, но тут же застонал, так как от этого движения под его ногой сместилась подушечка. Он снова откинулся в кресле.
– Садоводство меня весьма интересу… интересовало. – Камерон пощупал ногу сквайра, как будто проверяя персик на спелость, и больной громко вскрикнул.
Садоводство! Джиллиан не могла себе представить менее подходящее занятие для того, кто объявил себя отъявленным разбойником. И в то же время оно соответствовало решительности, с которой Камерон очистил огород от сорняков и исколол все руки, вырезая малину. Она легко могла представить его руку, держащую свежее сочное яблоко, или его, взбирающегося на дерево, чтобы вырезать отмершие ветки и позволить плодовому дереву давать больше фруктов.
– Ваши рекомендации по поводу ноги сквайра, доктор Смит, – напомнил доктор Боуэн.
Камерон проглотил слюну, прочистил горло, затем снова сглотнул.
– Пиявки? Пустить кровь, чтобы ослабить давление изнутри?
Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из горла испуганного сквайра, и Джиллиан захотелось, чтобы Камерон лучше честно признался в своем невежестве относительно лечения, чем унижался таким образом. Пиявки и кровопускание были одной из причин недоверия людей к цирюльникам, которое зачастую распространялось и на врачей. Сквайр Хортон тут же подтвердил это.
– Кровососы! Они высосут из меня всю кровь! – взревел он. – С каких пор вы опекаете помешанных на крови цирюльников, Уилтон? Вам надо было оставить этого парня в яблоневом саду.
– Тихо, тихо! Доктор Смит только недавно получил образование, а в университете теперь учат некоторым чересчур радикальным методам. – Доктор Боуэн старался успокоить взбешенного сквайра. – С гордостью могу сказать, что я, возможно, внес свой вклад в этот курс. Вы знаете, я считаю, что пришло время врачам-терапевтам и хирургам-цирюльникам работать вместе. Однако все это не для вашего случая. Доктор Смит скоро научится видеть отличие.
– Я склоняюсь перед вашими знаниями, доктор Боуэн, – сказал Камерон именно с той долей облагороженной униженности, которая сейчас требовалась. Он и в самом деле, извиняясь, склонил голову, и что-то в этой самоуверенной голове, склоненной, но не пригнутой, заставило радостно забиться сердце Джиллиан. – Мисс Боуэн, безусловно, тоже могла бы дать прекрасные рекомендации.
– Горячие компрессы. – Джиллиан говорила быстро, не ожидая одобрения отца, как она это обычно делала. – Начинайте обертывать от пальцев и поднимайтесь до колена. Меняйте каждый час.
Рука сквайра дрогнула, как будто лечение ему пришлось по вкусу больше, чем если бы он мог взять бокал своего любимого портвейна.
Уилтон важно кивнул.
– Есть еще один метод, о котором я читал. Он очень старый – его забросили, заменив новыми методами лечения. Печально, что мы теряем связь с древней мудростью.
– Ну же, Уилтон, не томите!
Старый доктор отчего-то замешкался и принялся прочищать горло. Сейчас он выглядел глуповато.
– Нужна собака, – наконец выдавил он.
Сквайр и Камерон насторожились, а Джиллиан с изумлением посмотрела на отца. Она уже не помнила, сколько времени прошло с тех пор, как он называл способ лечения без ее подсказки.
– Что там насчет собаки, папа? – прошептала она, опасаясь, что его предложение могло оказаться всего-навсего очередным помутнением рассудка.
Уилтон задумчиво нахмурился.
– Кажется, я помню, что читал где-то… Ах да! В этом есть смысл. Пусть старая собака свернется у вас в ногах и спит. Пациент обнажает больную ногу и кладет ее на собаку. Тепло животного поднимается вверх, проходит сквозь ногу и приносит облегчение.
– Ей-богу, Уилтон, в этом и правда что-то есть. – Хортон схватил колокольчик и начал изо всех сил трясти его. – Карсон, сейчас же принеси из конюшни старую собаку! – крикнул он торопливо вбежавшему слуге.
– И пусть мальчик выберет у нее блох. Отвратительные твари, вечно прыгают и сосут кровь! Надеюсь, вы не хотите заболеть еще чем-нибудь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89