Теперь его левое плечо стало казаться еще выше, чем обычно. Стащив размокшие перчатки, он обнаружил, что запястья исполосованы багровыми вздутыми рубцами. Мышцы рук и спины нестерпимо ныли. Он слышал, как Анна ласково успокаивает все еще дрожащего и фыркающего иноходца. Наконец она приблизилась к Ричарду. Роскошный бархат ее платья, казалось, изменил цвет, а длинный шлейф висел лохмотьями.
– Милорд… Ваша светлость…
Она опустилась на землю подле него. И внезапно, прежде чем он опомнился, поймала и поцеловала его все еще мокрую руку.
Глостер взглянул на нее с недоумением и еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться.
– Кровь Христова! Леди Анна! Сначала вы отвесили мне оплеуху, а теперь выказываете знаки высшей благодарности!
Анна на мгновение растерялась. Потом осторожно потрогала свою скулу, висок.
– Но ведь и вы меня ударили, милорд Глостер. Это как-то не вяжется с честью рыцаря, носящего цепь и шпоры. А потом… Я была слишком зла. Теперь же примите мою сердечную благодарность. Вы спасли мне жизнь…
Ричард криво усмехнулся.
– Это пустяки! К тому же я и коня вашего спас. Улыбка тронула губы Анны.
– Разумеется, и коня. Благодарю вас, Дик. Ни один человек столько не сделал для меня в это тяжелое время. Для меня и для Кэт. Она жива и со мной – тоже благодаря вам. Признаюсь, были дни, когда я ненавидела вас, но, Господь свидетель, ни в одном человеке я еще так не ошибалась. И я рада, что это так.
В ее голосе звучала нежность.
Ричард отвел взгляд. Было удивительно тихо, лишь в отдалении пробовали голоса лягушки. Над болотами висело fffviuo – белесое марево, словно перед грозой. Дальше холмы подернулись сероватой дымкой.
«Пора», – подумал Ричард.
В его голове пестрой кавалькадой промелькнули давно заготовленные для этого случая фразы, но он не стал их произносить. Он повернулся к ней и глухо проговорил:
– Будьте моей женой, Анна.
Теплый свет в глазах Анны потух. Она молчала, глядя на него растерянно и недоуменно. Потом опустила взгляд.
– Признаюсь, я подозревала, что за нашей, как вы выразились, сделкой стоит нечто иное. И речи о помолвке – не пустой звук. Вы ведь ничего не говорите и не делаете без цели, Дик Глостер, не так ли?
Она поднялась было с колен, но Ричард схватил ее руку и удержал Анну подле себя. Не поднимая на нее глаз, он медленно и отчетливо произнес:
– Я давно люблю вас, Анна. И не моя вина, что, несмотря на все мои усилия быть для вас просто другом, я не сумел побороть это чувство.
Ричард остался доволен тем, как сказал это. В голосе звучала подлинная страсть, каждое слово давалось с трудом. Он знал, что Анна останется равнодушной к его признанию, но она слишком сострадательна, чтобы пренебречь душевной мукой того, кого только что благодарила.
И он не ошибся. Ее пальцы чуть дрогнули, но она не отняла руки.
И тогда Ричард заговорил:
– Всякий смертный под этими небесами должен с готовностью нести бремя своего креста. И я готов смириться с тем, что ваше сердце глухо ко мне, и больше того – полно неприязни. Молчите! Не стоит возражать. Я знаю, что никогда не был в ваших глазах образцом рыцарственного благородства. Увы, до вас дошло слишком много неблаговидного и даже позорного обо мне. События в замке Сендель – страшный рубец в моем сердце, наша с вами стычка в Киркхеймском монастыре, ваш побег от меня под Барнетом… Вам всегда удавалось одержать надо мною верх, Анна. Но именно это и таило очарование. Я не из тех людей, что поспешно говорят «аминь» и смиряются. Вы – такая же. Я чувствовал в вас родственную душу и восхищался вами, и именно поэтому не мог вас позабыть все эти годы, когда вас считали умершей. Я понимал, что другой такой, подобной Анне Невиль, мне не встретить.
– Не стоит, ваша светлость… Анна высвободила руку, но по-прежнему стояла рядом. ^ Ричард не дал прервать себя:
– Когда я обнаружил вас в Мидл Марчез, я был ошеломлен, но, наверное, и счастлив. Вы оказались живы, и Бог дал нам снова встретиться. Но я запретил себе радоваться, когда та, кого я любил, пребывает в столь глубокой печали. Я решил не смущать ваш покой, но помогать вам, стать для вас опорой, другом, братом… Говорить же о своих чувствах мне казалось святотатством. Вы были словно птица с обожженными крыльями, вы любили и продолжали любить другого. И я смирился с тем, что, если я хочу видеть вас, разговаривать с вами беспрепятственно, любоваться вами, я должен молчать о том, что таится в моем сердце, и наслаждаться лишь вашим доверием. Но сегодня… Вы были так великолепны верхом, так полны жизни и ослепительно красивы, что я просто потерял голову. Простите мне этот поцелуй. Я воин и привык брать, что захочу. Но я вовсе не желал вас оскорбить… Это так же верно, как то, что все мы нуждаемся в милосердии небес. Я не сознавал, что делаю. Все созданное Богом слабеет и уступает там, где разумом овладевает языческая Афродита.
«Афродита – это, пожалуй, излишне. Попахивает куртуазней, а Анна отлично знает, что я не любитель этих модных манер».
Не давая ей опомниться, он встал так, что их лица оказались совсем близко.
– Прошу вас… Во имя Божие, скажите «да», Анна. Она медленно и печально покачала головой.
– Нет, Ричард Глостер, это невозможно. Я не стану вашей супругой.
Ричард резко отступил, словно обжегшись. Ему необходимо взять себя в руки. Еще не все потеряно. Кроме любовных признаний, есть и другие способы принудить Анну. Главное, чтобы сейчас она не заметила бешенства в его глазах. Еще рано отказываться от роли влюбленного, потерявшего голову. Она должна остаться в уверенности, что для него сейчас нет ничего важнее ее. Женщин это пленяет.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27