Маркус почувствовал раздражение, хотя и сам он при случае был не прочь воспользоваться этой уловкой. Раздражение его усилилось, когда этот человек поднял глаза и уставился на Селию.
– Мисс Трегарон, у вас будут и другие родственники, или это уже последние? – Из-за того, что ему пришлось повысить голос, боль в голове стала почта невыносимой. То ли потому, что в этот гам вмешался новый голое, то ли потому, что беседующие исчерпали запас взаимных обвинений, все трое разом повернулись к нему. Почти безучастно Маркус отметил, что Тадеус Абернати, усевшись в уголке подальше от ссорящихся; весьма щедро угощается его лучшей мадерой.
– Сэр, я -Генри Трегарон, и я должен принести вам извинения за то, что моя племянница злоупотребила вашим гостеприимством. Большого ума у этой девочки никогда не было.– Человек стоял в напряженной позе, словно подчеркивая этим неловкость своего положения, которым он был обязан Селии. После некоторого колебания он коротко поклонился, не обращая внимания на негодующее фырканье взбешенной женщины, стоящей рядом с ним. – Я принимаю на себя ответственность за ее поведение и возмещу вам все расходы, которые вы были вынуждены понести. К сожалению, ни муж моей сестры, ни племянник не справились со своей задачей, не говоря уже о том, что у них оказалось не все в порядке и с чувством долга.
– Возмещать ничего не надо, сэр,– ответил Маркус. Ему сразу же не понравился этот напыщенный выскочка. Он, похоже, был готов осуждать первого встречного, не утруждая себя объяснениями. Селия и Захария, похоже, пытались доказать что-то этому твердолобому. Несомненно, именно это и вызвало такой крик.– Когда моя матушка узнала о судьбе вашей племянницы, все мы постарались помочь ей, чем только могли, чтобы облегчить ее участь в такое трудное для нее время. Ни один человек, в чьем сердце еще теплятся хоть какие-то чувства, не смог бы отказать ей в этом.
Столь откровенная попытка Маркуса уклониться от истинных объяснений вызвала благодарный смех Селии, прервавший звук, который можно было бы назвать не иначе, как презрительным хрюканьем. Раздался он со стороны камина, где расположился второй джентльмен. Маркус перевел взгляд на этого рослого худощавого человека, который теперь окидывал собственную фигуру таким взглядом, словно только что обнаружил, насколько безвкусно он был одет, Маркус едва сдержал улыбку, когда тот без всякой нужды начал тормошить край своего расшитого узорами жилета. В отличие от Захарии и Тадеуса вновь прибывшие, перед тем как войти в его дом, очевидно, постарались переодеться после путешествия па морю,
– А вы …? Не помню, чтобы нас знакомили,– произнес Маркус теперь уже своим обычным высокомерным тоном.– Меня огорчает, что у Селии такая короткая память в отношении некоторых вещей, но, по-моему, у нее было два дяди, не более. Конечно, можно легко простить прелестной женщине столь незначительный просчет, правда?
– Я – капитан Сайлас Вандерхофф, сэр. Господа Генри и Захария Трегароны – близкие друзья моей семьи и мои деловые партнеры,– ответил человек. Казалось, он считал свое присутствие здесь настолько оправданным, что его не смутил бы любой вопрос Маркуса.
– А, так это вы – тот самый джентльмен, который с самого начала позволил Этану исчезнуть? Совершенно неудачная операция, которая, по всей видимости, до сих пор вызывает у вас угрызения совести.– Маркус обнаружил, что, хотя и не находит себе места после вчерашнего, все происходящее в данный момент доставляет ему истинное наслаждение. Его неожиданная привязанность к отважному Захарии и безобидному Тадеусу пока что не позволяла ему дать полную волю своему сарказму, хотя и Генри и Вандерхофф буквально напрашивались на это; Просто для того, чтобы проинформировать вас, сообщу, что вам следует обращаться ко мне как к милорду, или лорду Эшмору, невзирая на ваши республиканские воззрения. Я понимаю, что вам это может показаться спорным, но мы, англичане, в вопросах приличий весьма щепетильны.
Сказав это, Маркус повернулся к Селии.
– А в чем, собственно, дело, моя дорогая? Вы четв го не то сказали? – спросил он с выражением легкого интереса. Девушка прижала руку ко рту, чтобы не рассмеяться, но все же не сумела скрыть улыбки в своих великолепных глазах. Маркус и сам едва не улыбнулся в ответ.
– Вы хотели напомнить, что и мне следовало бы отчитать вас за это? Не имеет значения, что мы повторяемся – повторение никогда не повредит, если речь идет о том, чтобы дать кому-то урок, правда?
Веселое выражение на ее лице моментально сменилось страдальческим. Маркус подмигнул ей и, повернувшись к стене, протянул руку к шнурку звонка, чтобы пригласить Баскина. Придется еще раз напомнить ей, что, кроме правил обращения к нему, ей предстоит усвоить еще несколько уроков этикета. Кроме того, он был намерен снова и снова повторять иные, более интимные уроки. Он должен научить эту леди всем нюансам страсти, известным ему, и сколько бы раз ни пришлось ему повторять эти уроки; Чтобы его ученица преуспела в этом, он будет повторять их хоть до бесконечности – и притом с наслаждением.
Баскин вошел в комнату буквально через несколько секунд. Маркус понял, что тот по привычке подглядывал у двери.
– Баскин, пошлите записку миссис Уилкивс. Нам нужна какая-нибудь легкая еда и напитки. И посмотрите, дома ли ее сиятельство. Я уверен, что она будет рада тому, что сможет пополнить свою коллекцию – из Америки только что прибыло еще несколько дикарей.
– Поистине, милорд, мы не смеем более навязывать вам свое общество. Да, мы только что прибыли, но лишь затем, чтобы забрать девушку и приготовиться плыть обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104