У тебя все в порядке? Мать выпустила ее, отступая на шаг.– Пришлось нелегко. Из-за полиции и из-за того, что я не знала, где ты, что с тобой, и постоянно волновалась. Нужно было позвонить мне, Салли, я так о тебе беспокоилась.– Я не могла. Я боялась, что полиция прослушивает твой телефон, они могли меня выследить.– Не думаю, что с моим телефоном что-нибудь не так. Не станет же полиция ставить подслушивающие устройства в доме твоего отца?– Он мертв, Ноэль. Они могут сделать все что угодно. А теперь выслушай меня. Я должна сказать тебе правду. Я знаю, что в ту ночь, когда был убит отец, находилась здесь. Но я ничего об этом не помню. Только какие-то искаженные образы – и ни одного лица, только громкие голоса – и ни одного человека, с которым можно связать какой-то голос.– Все в порядке, любовь моя. Я не убивала твоего отца. Я знаю, что ты скрылась именно для того, чтобы оградить меня от обвинения в убийстве так же, как ты пыталась заступаться за меня все эти годы. Ты мне веришь? Почему ты считала, что я могу что-нибудь знать об убийстве? Меня самой не было дома, я была со Скоттом, твоим мужем. Он так за тебя волновался! Только и говорил о тебе и о том, как молится за твое возвращение домой. Салли, прошу тебя, скажи, что ты мне веришь! Я бы не могла убить твоего отца.– Да, Ноэль, я тебе верю, хотя, честно говоря, если бы ты пристрелила этого мерзавца, я бы первая тебе аплодировала. Однако я никогда всерьез не верила, что это сделала ты. Но я не могу ничего вспомнить, просто не могу; и полиция, и ФБР – все они считают, что мне известно все, что произошло в ту ночь. Ты не расскажешь мне, как было дело, Ноэль?– Ты опять здорова?Салли удивленно посмотрела на мать. Она выглядит какой-то испуганной. Кого она боится? Ее? Собственной дочери? Может, она думает, что Салли может ее убить, потому что она ненормальная? Салли недоверчиво покачала головой. Возможно, Ноэль и кажется немного испуганной, но при этом она все равно выглядит очень изысканно в этой свободной пижаме из яркого изумрудно-зеленого шелка. Ее светлые волосы забраны в пучок и схвачены золотой заколкой, шею украшают три тонкие золотые цепочки. Ноэль казалась юной, прекрасной и какой-то удивительно живой. В конце концов, может быть, в мире все-таки существует хоть какая-то справедливость?!– Выслушай меня, Ноэль. Я вообще не была больна. В это заведение меня упрятал отец. Все было подстроено, отцу просто было нужно убрать меня с дороги. Почему? Не знаю. Может быть, из мести за то, что я в течение последних десяти лет постоянно чинила ему препятствия. Признайся, ты же наверняка подозревала что-нибудь в этом роде, не вполне доверяла всему, что он говорил? Ох, мама, ты даже ни разу не приехала меня навестить. Ни разу.– Да, ты права. Когда мне говорил только отец, я относилась к его словам с некоторым подозрением, но потом сломался и Скотт. Он пришел как-то весь в слезах и стал рассказывать ужасные вещи о том, что ты сделала. Он сказал, что, по сути дела, ты уже не была сама собой, и у него не было другого выхода, кроме как поместить тебя в лечебницу. Я встречалась с доктором Бидермейером, и он заверил, что за тобой будут очень хорошо ухаживать. И он убедил меня, что для тебя будет лучше, если я пока. не буду с тобой встречаться. Говорил, что ты обвиняешь меня в разных ужасных вещах, не хочешь меня видеть и вообще полна ко мне ненависти. Он даже опасался, что ты можешь снова попытаться совершить самоубийство.Ноэль говорила что-то еще, но Салли ее уже не слушала. Она чувствовала всей кожей какое-то тревожное покалывание и знала, что Джеймс близко. Еще она чувствовала, что мать не говорит ей всей правды про ночь убийства. Но почему? Что на самом деле случилось в ту ночь? Сейчас просто не время.Да, Джеймс уже близко. Не было никаких подозрительных звуков, никаких реальных признаков опасности, но Салли просто знала, что это так.– У тебя есть деньги, Ноэль?– Всего лишь несколько долларов, Салли, но зачем? Зачем? Позволь, я позвоню доктору Бидермейеру. Он уже сам звонил несколько раз. Я должна о тебе позаботиться, Салли.– До свидания, Ноэль. Если ты меня любишь, если ты вообще когда-нибудь меня любила, прошу тебя, задержи своими разговорами агента ФБР как можно дольше. Его зовут Джеймс Квинлан. Очень прошу, не говори ему, что я здесь побывала.– Откуда ты знаешь имя агента ФБР?– Не важно. Пожалуйста, Ноэль, ничего ему не рассказывай... * * * – Миссис Сент-Джон, мы видели машину, припаркованную на стоянке на Купертон-стрит. Салли была здесь. Она и сейчас в доме? Скажите, вы ее укрываете?Ноэль Сент-Джон внимательно изучила удостоверения личности – сначала его, потом Диллона. Казалось, прошла целая вечность. Наконец она подняла глаза и проговорила:– Я не видела свою дочь почти семь месяцев, агент Квинлан. О какой машине вы говорите?– О машине, на которой сейчас ездит Салли, – ответил за него Диллон.– Почему вы не называете мою дочь по фамилии? Кроме того, Салли – уменьшительное имя, по-настоящему ее зовут Сьюзен. Откуда вам вообще известно ее домашнее имя?– Не важно. Прошу вас, миссис Сент-Джон, вы должны нам помочь. Вы не будете против, если мы осмотрим дом? Ее машина припаркована как раз неподалеку. Вероятно, Салли скрывается в доме и поджидает, когда мы уедем.– Это нелепо, джентльмены, но, если вам так хочется, что ж, осматривайте. Дом пуст, прислуга здесь не ночует, так что не бойтесь потревожить чей-то сон. – Улыбнувшись агентам, Ноэль своей элегантной походкой направилась обратно в библиотеку.– Сначала на второй этаж, – распорядился Квинлан.Они методично обошли комнату за комнатой. Пока Квинлан осматривал внутри, Диллон дежурил в коридоре, чтобы убедиться, что Салли не сможет незаметно улизнуть от них, перебегая между Смежными комнатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124