Все у него не как у людей. А в последнее время он слишком опасную жизнь вел, может хоть женитьба его успокоит.
Оба помолчали, размышляя над тем, может ли хоть что-нибудь успокоить их сына.
Наконец Джек сказал:
— Я думал, он уже ничем нас больше не удивит. Вылитый мой отец… хотя я не уверен, что он способен на сострадание…
— По крайней мере, Сюзанна их свадьбу одобрила. В этой пачке нет письма от нее?
Письмо обнаружилось и слегка подняло им настроение.
«Милая девочка, застенчивая и несколько угловатая, — писала Сюзанна. — Леди до кончиков ногтей. Я думаю, она пробудила в нем отцовские чувства. Она совершенно не в его вкусе!»
Поскольку личная жизнь Коби Гранта представляла такой же интерес для газетчиков, как и его стремительная карьера на Уолл-Стрит, Джек и Мариетта прекрасно поняли, что имеет в виду Сюзанна.
Ничего не оставалось, кроме как послать ему свое запоздалое благословение и выразить надежду, что однажды они все-таки встретятся с леди Диной Грант.
Годы спустя Дина вспоминала свою странную свадьбу и медовый месяц с усмешкой и недоверием. Всего одна неделя подготовки! Виолетта закатывала истерики и пререкалась с Коби, хотя, как сама заявила в частной беседе с принцем Уэльским, спорить с ним все равно что пытаться переубедить мыс Гибралтар.
— Да полно тебе, — успокоил ее принц, который предпочитал, чтобы все вокруг были счастливы, — ты избавляешься от девчонки, моя дорогая, а если она и выйдет за твоего принца Доллара, так это же к лучшему. Глядишь, и вам с Рейни что-нибудь перепадет.
Виолетта расхохоталась и согласилась с ним.
Коби знал о своем новом прозвище, и оно его забавляло. Дине казалось, что его забавляет абсолютно все. У нее же голова шла кругом от поспешных примерок вычурного атласного платья с таким количеством оборок, что девушка чувствовала себя в нем рождественской елкой, выбора цветов для букета и приобретения туалетов для поездки в Париж.
— Не покупай слишком много, — шепнул ей Коби однажды во время чаепития в Кенилворт-Хаузе. Ради соблюдения приличий при разговоре присутствовали Виолетта и Сюзанна Уинтроп.
Коби сказал, что повезет ее в Париж, мировую столицу моды, и сам позаботится о ее гардеробе.
Диана начала спорить.
— Я не хочу быть вешалкой для одежды, — возразила она.
— Ты и не будешь, дорогая, — успокоил ее жених. — Но я бы предпочел, чтобы твои наряды были более изысканными, чем свадебное платье, которое выбрала для тебя Виолетта. Ей бы оно пошло, не сомневаюсь, но тебя оно не красит. Но представь, какой поднимется шум, если я стану указывать ей, что ты должна носить.
— А что я должна носить? — насмешливо поинтересовалась Дина.
— Погоди немного и увидишь сама, — уклончиво ответил Коби. — Это сильно оживит нашу жизнь после свадьбы. Постарайся не слишком волноваться, как я.
— У тебя опыта больше, — заявила Дина.
Он вскинул брови.
— Да ну? Не припомню, чтобы я хоть раз женился. Освежи мою память. А то нам придется все отменить. Многоженство карается по закону.
Дина шлепнула его по руке, сильно удивив Сюзанну, и густо покраснела.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — упрямо возразила она. — Ты уже много лет вращаешься в свете и прекрасно знаешь, как себя вести. А я нет.
— Вскоре научишься, — прошептал Коби, склонившись к ней с таким видом, словно они были любовниками. — Возьми еще миндального печенья, тебе нужно набирать вес. Ты ешь очень мало.
Дина покачала головой и чопорно ответила:
— Нет, я не голодна. — Она знала, что сильно похудела за последний год и особенно за месяц, проведенный в доме Виолетты, но мысль о еде вызывала у нее дурноту.
— А я настаиваю, — весело заявил Коби и поднес печенье к ее губам. — Прошу тебя, Дина. Тебе приказывает твой будущий повелитель.
На его лице появилось выражение такой глупой влюбленности, что девушка рассмеялась, а он воспользовался этим, чтобы засунуть печенье ей в рот.
Дина заметила ошеломленное и злое лицо Виолетты и, движимая каким-то необъяснимым порывом, замурлыкала от удовольствия.
— Еще, пожалуйста, — прошептала она и наклонилась вперед. Коби подчинился, его голубые глаза лукаво заблестели.
— Так я и думал, — с мрачным видом заключил он. — Ты слишком ослабела, чтобы есть самой. Мы должны это исправить. — На этот раз девушка взяла у него с ладони крохотное пирожное-птифур.
Терпение Виолетты лопнуло.
— Довольно, Коби, — со злостью бросила она. — Поверить не могу, что ты дурачишься и поощряешь плохое поведение Дины. — Ей пришлось сразу же пожалеть о своих словах.
Ни Коби, ни Дина не удостоили ее ответом. Дина уже начала ощущать то безумное чувство свободы, которое обещал ей Коби.
— Я буду хорошей, только если он будет хорошим, — заявила она тоном избалованного ребенка. — Похоже, я действительно проголодалась. Видишь вон те пирожные с кремом, Коби? Когда-то я очень их любила.
Коби торопливо взял одно из них с тарелки и принялся снимать обертку. Его пальцы испачкались кремом. Он протянул ей руку и предложил:
— Оближи, любовь моя, и тогда я дам тебе остальное.
Дина сама не знала, что за безумный порыв ее охватил. Высунув розовый язычок, она собрала крем с его ладони, а когда Коби разломил пирожное и предложил ей половину, воскликнула:
— Ммм, восхитительно!
При виде перекошенного от ревности лица Виолетты и изумления в глазах Сюзанны она впервые в жизни почувствовала себя способной на все.
— А теперь мы должны вести себя хорошо, — серьезно сказала она, — а не то Виолетта нас поколотит!
Это был единственный веселый эпизод за весь предсвадебный период. Церемония оказалась невероятно скучной и мрачной, и если Коби был как всегда великолепен, то Дина, в своем вычурном платье, выглядела ужасно и сознавала это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60