До сих пор он почти не замечал ее, почти никогда не удостаивая ни единым словом.
У ног Гарета лежала подушка, накрытая мехами. Он кивком указал на нее, и Ровена опустилась на подушку, испытывая теперь совершенно иной страх. Бешено колотившееся сердце говорило ей, что у нее никогда не хватит сил бороться с соблазном, которому Гарет может ее подвергнуть.
Боясь повернуться и встретить его взгляд, Ровена разглядывала лица. Очень знакомая пара остановилась перед ними. Блэйн поклонился. Леди Алиса схватила его за руку, как будто он мог ненароком ускользнуть.
— Ты превзошел самого себя, Гарет, — сказал Блэйн, окидывая зал восхищенным взглядом.
— Не в этом дело, — ответил Гарет. — Я превзошел тебя. И ты досадуешь.
Блэйн поднял руку, приветствуя кого-то.
— Взгляни. Там, у двери. Сэр Мартэн, граф Глостерский, болтает с Марли. А вон барон Медфорд обхаживает пудинг. Того и гляди распахнется дверь, и войдет сам король.
— Эдуард во Франции. Он прислал свои сожаления. — Гарет взял кубок с проносимого подноса. — Однако ты можешь обнаружить принца Уэльского среди играющих в фанты.
Блэйн побледнел от зависти, увидев там, куда указывал взглядом Гарет, гибкого и тонкого молодого человека, склонившего голову с завязанными глазами к коленям леди. Из-за повязки не было видно лица, а только масса вьющихся светлых локонов. От его мундира в черную и белую клетку у Ровены зарябило в глазах.
— Этот юноша напоминает шахматную доску, — сказала Алиса. — Скажите, это он — ваш загадочный почетный гость? — Она так высоко задирала голову, что Ровена, сидя на подушке, видела только ее возбужденно расширенные ноздри на фоне круглого подбородка.
Гарет пожал плечами:
— Может быть, медведь Варфоломей займет более почетное место.
— Варфоломей — прекрасный малый, не правда ли? — вступила Ровена. — Когда я сошла с лестницы, я подумала сначала, что это — Марли, но по его печальным глазам поняла, что ошиблась. Я очень сочувствую ему. Такой отличный малый и так унижен этим бестолковым устройством на голове. — Она засмеялась. — Я бы забралась под лестницу, если бы меня заставили носить такую нелепую штуку.
Повисла неловкая пауза. Ровена слишком поздно поняла, что башня, нагроможденная на голове Алисы, была точно такой же, как на голове Варфоломея. Блэйн откашлялся.
Гарет поднял прядь волос Ровены. Она стекала сквозь его пальцы подобно жидкому золоту.
— Ты очень наблюдательна, дорогая. Варфоломей — действительно прекрасный малый. Он и гостей поедает гораздо меньше, чем прожорливые рыбы Блэйна.
Ровена низко наклонила голову, от души желая, чтобы медведь набросился на нее и съел. Напыщенный мужчина в шляпе с перьями остановился, чтобы обменяться любезностями с Гаретом. Во время их многоречивой беседы над ее головой Ровена, уставшая изучать в смущении туфли Алисы, стала старательно раскладывать юбку вокруг себя аккуратными складками. Она выложила из нее нечто вроде широкого веера, когда дверь широко распахнулась, и в зал, тяжело ступая, вошла группа каких-то сутулящихся фигур. Сердце Ровены забилось в неровном ритме.
— Что это? — пробормотал Блэйн. — Крестьянское возмущение?
— Поистине возмутительно, — сказала Алиса. Новые гости робко прокрадывались по краю зала, как будто надеясь, что их бесцветная одежда позволит им быть совсем незаметными на фоне каменной стены. Но замыкал этот скромный парад стройный мужчина, чьи широко расправленные плечи и шапка светлых серебристых волос не позволяли ему раствориться в толпе, подобно остальным.
Ровена почти поднялась, когда рука Гарета твердо легла на ее плечо. Она бросила на него отчаянный взгляд. Лицо его было непроницаемо, но едва уловимое давление тяжелой руки заставило ее сесть.
Линдсей Фордайс, барон Ревелвуда, гордо прошествовал в зал, замыкая строй своих семи сыновей и одного племянника. В темно-фиолетовых рейтузах и желтой тунике, он выглядел как яркий павлин, выступающий позади стайки воробьев. Его глаза метались из стороны в сторону. Руки нервно теребили одна другую. Когда Мортимер грянул новую песню, он подпрыгнул от неожиданности. Глаза Маленького Фредди тоже шныряли по толпе. Он первым заметил Ровену, сидящую у ног Гарета. Он пихнул следующего за ним так, что цепочка братьев качнулась, как волна, дошедшая до Фордайса крепким тычком, полученным от Большого Фредди.
Глаза отца Ровены осветились благосклонной улыбкой. Прежде чем она успела поднять свою дрожащую руку, Гарет взял ее подбородок большим и указательным пальцами, заставив пораженную Ровену глядеть прямо на него. Он склонился над нею и прикоснулся губами к ее рту. Усы щекотали ей нос, а губы скользили дразнящим ласкающим прикосновением. Слишком изумленная, чтобы противиться, она невольно раскрыла губы ему навстречу. Гарет немедленно предпринял ласкающее нападение своим языком на крепость ее сомкнутых зубов, пока не почувствовал, как разошлись крошечные белые башенки этой крепости, впуская его в ее влажный, сладкий рот.
Дрожь пронизала все тело Гарета. Он пытался оторваться от нее, но прочная нить желания крепко удерживала его. Когда он наконец освободил Ровену, отвернуться в смущении пришлось ему самому. Погрузившись глубоко в свое кресло, он схватил кубок с подноса, поднесенного Данлой, осушил его и взял другой.
Ровена тоже взяла кубок с подноса, чтобы занять свои дрожащие руки, и тут же забрызгала элем юбку. Блэйн отвел леди Алису в сторону. Ее гримаса была столь же напряженной, как его улыбка. Фордайс стоял у двери, как примерзший. Ровена ждала, что он пройдет через зал к ней, чтобы приветствовать свою единственную дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98