— Что тебя так беспокоит, куда подевался Линдсей Фордайс? Ты мог бросить его в темницу вчера вечером, если бы хотел получить от него публичное признание. Но вместо него ты стал терзать Ровену.
В нем было достаточно благородства, чтобы покраснеть при этих словах.
— Я должен был наказать ее за дерзость. Фордайс же наглотался столько эля, что не протянул и пару часов. Он был уже хорош, когда я поднимался наверх.
— Так же, как и ты сам. Гарет пропустил это мимо ушей.
— Если бы не твое проклятое вмешательство, он спокойно проспался бы. Тогда я вытянул бы из него все.
— Ты ничего бы не вытянул. Ты же слышал его. Он едва помнит, что когда-то был рыцарем нашего отца.
— Мы оба знаем, что он лжет. — Косматая голова Гарета приблизилась к ней, и, понизив голос, он продолжал: — Если ты не скажешь мне, где они, клянусь, я выдам тебя за Блэйна. Пусть священник не хочет приходить в Карлеон, так я сам притащу его сюда. Блэйн, с его чудесным характером, будет рад случаю укротить тебя.
Марли с яростью втянула воздух, но Гарет хорошо знал ее повадки и успел наклонить голову, прежде чем ее рука просвистела по направлению к его челюсти. Он поймал ее кулак.
— Так огласить мне в деревне радостную весть о твоем скором бракосочетании? Или ты предпочтешь сказать мне, куда упрятала Фордайса.
Марли яростно глядела на него.
— Хромоногий петушок поскакал домой.
Гарет оставил ее и направился к двери. Марли, уткнувшись в колени, сказала приглушенным голосом:
— Не догоняй щеночка, Гарет.
Гарет замер на месте.
— Что ты сказала?
Марли подняла голову. Гарет повернулся к ней побелевшим лицом. Марли поняла, что совершила ужасную ошибку, но сказанного уже нельзя было вернуть.
Лицо Гарета исказилось от боли и растерянности.
— Ты позволила ему взять с собой Ровену?
Марли могла вынести все, кроме горя на лице своего брата. Огромным усилием, которого он не заметил, она изобразила ухмылку.
— Она просила передать тебе послание. «Смягчи удар, — сказала она, закатываясь своим звенящим смехом. — Скажи, что я никогда ему не принадлежала».
В наступившей тишине слышалось лишь дыхание Гарета. Со смешанным чувством удовлетворения и раскаяния Марли наблюдала, как холодная маска гнева вновь опустилась на лицо Гарета.
Руки его сжались в кулаки.
— Когда я доберусь до нее, у нее не останется никакого сомнения, кому она принадлежит.
Марли положила голову на свои сплетенные руки.
— Тебе стоило подумать об этом до того, как она убежала от тебя. Черноглазый ублюдок в ее животе постоянно освежал бы ее память. — Марли наблюдала за ним, сощурив глаза, ожидая проклятия или, может быть, удара. Но неожиданно задумчивый взгляд его глаз испугал ее. Она перекатилась на бок, притворно изображая безразличный зевок.
— Скажи Данле, если она потревожит меня до вечера, я снесу ей голову.
— А-а, сон невинности. Не беспокоят уколы совести?
— Я давно говорила тебе. У меня нет совести.
— Вот теперь, — сказал Гарет, — я должен согласиться с этим.
Дверь тихо закрылась, и Гарет ушел. Марли вскочила с кровати и бросилась к окну. Спустя минуту далеко внизу появился Гарет, бегом выводя Фолио из стойла. Не замедляя бега, он перебросил свою длинную ногу через спину жеребца и проскакал через ворота замка. — Беги быстрей, малышка, — пробормотала Марли. — Скачи, как будто сам дьявол гонится за тобой.
Она стояла, опустившись на колени, будто молясь, пока ноги не онемели. Слезы текли по ее лицу, и она стирала их, прежде чем они успевали упасть на камни.
Линдсей Фордайс выругался про себя, в третий раз соскользнув с лошади. Его поврежденная нога болезненно пульсировала. Он лежал на замерзшей земле, укутанный в шарфы с ног до самых бровей, походя на невинного, добродушного херувима. Однако на этом сходство и кончалось. Иллюзия разрушалась, когда он открывал рот, из которого извергался новый поток ругательств. Сыновья бросились к нему на помощь, поднимая его на ноги и отряхивая толстыми, как окорока, руками. Двое из парней вновь намотали съехавший шарф на его порозовевший нос и глаза.
Он пытался сорвать шарф своими крючковатыми пальцами.
— Чертовская выдумка! Лучше бы вы швырнули меня на землю и задушили. Или вы считаете, что так скорее получите наследство?
Парни тупо глядели друг на друга, затем все разом широко заулыбались. Фордайс затряс головой.
— К дьяволу вас и ваши усмешки. Если я вздую вас, вы тоже будете скалиться? — Он потряс кулаком. Потом поглядел на окружавших его, неловко переминающихся с ноги на ногу великанов и передумал.
Он удовлетворился пинком, отвешенным ни в чем не повинной лошади. Кляча скосила глаза, но не пошевелилась.
— Ума не приложу, откуда эта лохматая крошка откопала такое создание. На нее и стервятники не позарятся. Падаль какая-то, а не лошадь, честное слово. Но эта красотка с волосами, закрывающими все лицо, — скорее мужчина, чем женщина, на мой взгляд. Не удивлюсь, если она прячет изрядные усы. Эта дьявольская крошка все время следует по пятам за своим надменным братцем. Ну ты — Вильям, Ней, Филипп! Как, черт возьми, твое имя, — давай сюда и помоги мне взобраться.
Неуклюжий малый, на которого он указал, встал на четвереньки. Фордайс взобрался на его спину, не обращая внимания на то, что каблуки впиваются в ребра сына. С громким возгласом «Оп!» он лег поперек лошади. Его круглый живот удобно поместился в широкой впадине на спине клячи. Другие четыре парня протолкнули его на место, в то время как их неудачливый брат, упав на землю, хватал ртом воздух.
Лента дороги разворачивалась между массивными стволами деревьев, уже посеребренных приближающейся зимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98