— А теперь я хочу познакомиться с графиней, — сказал он. — И составить о ней собственное мнение. Нил поклонился:
— Я сейчас представлю ее вам.
Когда он вошел в гостиную, Джэнет стояла, пристально глядя на старинный портрет какого-то шотландского вельможи. Портрет был разрублен мечом и так и остался висеть на стене. Помня, что в гостиной присутствует английский лейтенант, Нил подошел к Джэнет и торжественно изрек:
— Его светлость желает увидеться с вами.
В глазах Джэнет вспыхнул страх. Как большинство якобитов, она ненавидела Камберленда, но знала, что ради детей должна скрывать свои истинные чувства.
Нил наклонился поближе и прошептал:
— Соглашайся со всем, что бы он ни говорил.
Джэнет вопросительно взглянула на него и кивнула. Это молчаливое согласие пронзило его сердце. Кажется, она наконец стала доверять ему.
Взяв Джэнет под руку, Нил ввел ее в королевскую приемную.
— Ваша светлость… — Джэнет присела в почтительном реверансе.
Взгляд Камберленда удовлетворенно блеснул.
— Теперь я понимаю, почему Брэмур взял вас под свое покровительство.
— Благодарю вас, ваша светлость.
Нил всегда считал ее красавицей, но сейчас она показалась ему особенно горделивой и прекрасной. В глазах Джэнет не отражалось ни неприязни, ни страха, хотя он прекрасно знал, что они терзают ее сердце.
— Брэмур хорошо о вас заботится?
— Но это графиня заботится обо мне, — вставил Нил и повернулся к Джэнет: — Я уже рассказал его светлости о том, что вы спасли мне жизнь после нападения в горах. И что вы были беспредельно добры, согласившись сопровождать меня обратно в Брэмур, так как я все еще пребывал в лихорадочном состоянии.
— Маркиз настаивал на возвращении в свой замок, а я опасалась, что рана опять воспалится, — объяснила Джэнет.
— Очень великодушно с вашей стороны, — отозвался Камберленд. — Очень рад был познакомиться с вами, а теперь, к сожалению, я должен заняться другими делами.
Аудиенция закончилась. Джэнет снова присела в реверансе.
— Кстати, Брэмур, — вдруг сказал Камберленд, когда они уже повернулись, чтобы уйти. — Я скучаю по коньяку, который дарил мне ваш кузен. Это был коньяк необыкновенно высокого качества.
— Я поищу в погребах замка, не осталось ли там нескольких бутылок, милорд.
Выйдя из приемной, они молча пошли по длинным коридорам Холируда. У ворот их ждала карета, которую Нил нанял утром. Подсадив Джэнет в экипаж, он велел кучеру ехать прямо в гостиницу, а сам сел рядом с Джэнет и, когда карета загромыхала по булыжной мостовой, взял ее за руку.
— Но у вас ведь не было лихорадки, когда мы уезжали из Лохэна.
— Ну, возможно, я и допустил небольшое преувеличение.
— Зачем?
— Для пущей важности. Но вы-то, графиня! Вы даже глазом не моргнули, когда я соврал.
— Но вы же меня предупредили. И все-таки зачем вы солгали?
— Бой скорпионов! Один против другого. — Нил улыбнулся кончиками губ.
— Эти скорпионы — Камберленд и мой деверь?
— Да. Борьба не на равных, и можно не сомневаться, кто победит, но пусть подерутся.
— У вас есть какой-то план?
— Да. Не бог весть что, но лучше такой, чем никакого. Я немного изучил характер его светлости и знаю, что он очень мстителен.
— Так что же это за план?
— На сцене снова должен появиться Черный Валет. Она испуганно взглянула на Нила.
— Неужели это… вы?
— Да нет, для этого надо быть гораздо более бесстрашным человеком, чем я.
— А как же одежда в коттедже?
Нил немного помолчал. Ему все еще было трудно довериться другому человеку, рассказать о своих мыслях и чувствах. Он научился просто артистически переносить одиночество и жить, никого не пуская к себе в душу. Это началось еще в детстве, когда мать смотрела на него отсутствующим взглядом. Он учился так жить, когда его взяли в чужую семью, которая видела в нем только лишнего нахлебника. Он еще больше замыкался в себе, когда приходилось быть спутником и телохранителем грубого пьяницы Дональда. Только с Джэнет, восемь лет назад, он вырвался из этого замкнутого пространства. Но потом настал тот ужасный, все разрушивший день, когда старый маркиз рассказал ему о его наследственном проклятии. И Нил снова возвел вокруг себя стены одиночества, еще выше, чем прежние. И едва не задохнулся среди них.
Рука Джэнет вдруг скользнула в его ладонь. Их пальцы переплелись. Нил понимал, что не должен допускать никакой близости между ними: ведь ничто не изменилось, он такой же, как восемь лет назад. Но он ничего не мог с собой поделать. Какими бы тяжелыми ни были эти годы, они не смогли угасить его чувств, его желаний, этого постоянного голода…
— Нил?
Он опомнился, осознав, что слишком крепко сжал ее пальцы.
— Прости, я не хотел сделать тебе больно.
— Я знаю. Но мне и не больно. Я просто… ты ведь не ответил на мой вопрос.
«Тебе верят», — напомнил себе Нил. Он знал, что нельзя рисковать чужой жизнью. Но что касается Рори, то ему он повредить не может. Рори далеко и уже вне досягаемости для властей. Кроме того, он так предприимчив и ловок, что всегда сможет за себя постоять.
— Это Рори был Черным Валетом.
— Но ведь твоего… но покойного маркиза… убили!
— Нет. На побережье нашли кого-то другого, в его одежде. А Рори удалось бежать вместе с женой. Джэнет улыбнулась:
— Вот и Трильби говорила мне, что на самом деле они все-таки любили друг друга!
— Значит, мой кузен был не так двуличен, каким хотел, чтобы его считали. Ну а я тогда был чертовски сосредоточен на себе и видел лишь недостатки Рори. Я был уверен, что он гуляка, игрок и мот, который непременно разорит Брэмур. А вот теперь оказалось, что он очень тщательно следил за тем, чтобы замок и владения не пришли в упадок, хотя всей душой ненавидит то, что называется собственностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110