— Я просто умираю с голоду!— Хорошо! Ребята приготовили вполне съедобный ужин. Прошу заметить, они вовсе не ученики мсье Бюрка, но у нас будут устрицы, запеченные в раковинах, и крупные креветки. Поедим здесь, на палубе, ты не против?Тина была в восторге. Ей нравилось, когда с ней обращались по-свойсни. Сидя со скрещенными ногами, в окружении мужчин, она с удовольствием поглощала пищу с тарелки на коленях и запивала еду пивом.Ветер утих, как только они вошли в устье реки Ди. Паруса «Валентины» были свернуты, и судно пошло вверх по реке вместе с вечерним приливом. Рэм хотел проверить, как близко к замку он может подойти на корабле с такой осадкой.— Останемся сегодня на борту? — предложил он невесте. — Завтра я отправляюсь патрулировать эту чертову границу, и неизвестно, как часто мне удастся проводить ночи с тобой. Ведь все набеги совершаются по ночам.Раз ему этого хотелось, Тина решила исполнить желание жениха. Она ни в чем ему не откажет. В тесноте каюты Огонек позволила Рэму раздеть себя, затем он сам скинул одежду. В золотых отблесках корабельной лампы мужчина увлек ее на кровать.— Здесь у меня кое-что есть между ног, чем ты должна распорядиться, — сказал он со смеющимися глазами. Подав Тине острый кинжал, он раздвинул бедра. Она с недоумением смотрела на Дугласа, не понимая, какую жестокую игру он затеял на этот раз. — Вытащи из шва свои нитки, — объяснил он. — О Боже, женщина, а ты что решила?— Какая глупость с твоей стороны доверять оружие Кеннеди, — ехидно произнесла Огонек, прикасаясь острием кинжала к его животу.«Я могла бы изувечить этого нахала, — подумала она. — Конечно, я буду убита, но зато он останется кастрированным». Но, вспомнив о подаренном ей наслаждении, Тина поняла, что никогда этого не сделает. Она придвинула лампу ближе, и свет пролился на темную кожу мужчины, открыв нечто, похожее на ствол дерева, вздымающийся из зарослей. Глаза лорда пожирали женщину, ее рот, соски, бедра. Корабль все время слегка покачивался, словно баюкая своих пассажиров. Невеста Дугласа оторвалась от созерцания его мужской мощи и сосредоточилась на шве. За такое короткое время рана закрылась удивительно хорошо, и Тина подумала — жаль, что он тан мало мучился. Она принялась осторожно перерезать нитки и вытаскивать их, гордясь тем, что с ее помощью шрам станет почти незаметным. Огонек почувствовала какое-то движение и пробормотала:— Лежи спокойно.— Это не я, это ты виновата, — объяснил Рэм.— Врешь, Дуглас. Твои гадкие мысли превращают тебя в барана, у которого наступил брачный период.— Послушай, лиса, ты крутишься вокруг меня, обнаженная, терзаешь мою плоть, так что я уже не знаю, в раю я или в аду. И еще обвиняешь меня в гадких мыслях! Они не просто гадкие, они развратные!— Мерзкий Дуглас, — промурлыкала Огонек. Она заканчивала работу, высунув от старания язычок.Жених сжал ее в объятиях, обхватил ногами, впился в рот юной соблазнительницы. Острие кинжала вонзилось в его тело, потекла кровь, но Рэмсей не обращал внимания ни на что, кроме ее влекущего тепла. Горячие губы мужчины двинулись вниз по шее Тины, лаская, касаясь, захватывая. Он приподнял ее выше, чтобы получить доступ к груди женщины, пробуя, покусывая, дотрагиваясь кончиком языка до твердеющих сосков, которые напомнили ему лесные ягоды. Его язык скользнул ниже, обводя пупок Тины, лаская округлость ее живота. Огонек вскрикнула, настойчивые губы мужчины сильно будоражили ее плоть. Лорд уложил ее на кровать, любуясь медными кудрями, которые, как потоки лавы, устремились вниз по простыням. Он знал, что должен вкусить всю ее сладость, или сойдет с ума.Ладонь Сорвиголовы накрыла треугольник между ног женщины, и она призывно изогнулась. Наклонив голову, он покрыл поцелуями внутреннюю сторону ее коленей и бедер. Руки Тины обхватили темноволосую голову, черные пряди змеями обвили ее пальцы. Губы мужчины продвигались все выше, и внезапно она поняла, что будет дальше. Вспыхнув до самой груди, женщина попыталась протестовать. Ее протесты перешли в стоны, когда Рэм, раздвинув нежные складки плоти, легко коснулся языком розового бутона. Дуглас продолжал ласкать его, пробуждая все новые и новые ощущения в самом центре тела своей невесты. Это было ни на что не похоже, и Огонек не могла этому сопротивляться. Когда она почувствовала, что сейчас взорвется от наслаждения, язык мужчины проник внутрь самой сокровенной части ее тела.— Рэм! — выкрикнула она.Впервые она назвала его по имени, и лорд накрыл ее рот своим. Ощущая свой вкус на губах жениха, Тина подумала, что это самое интимное, что их объединяет. Дуглас приподнялся на руках, не сводя с женщины завороженного взгляда. За секунду до того, как он окунулся в ее плоть, кровь из раны мужчины хлынула ей на живот. С той ураганной интенсивностью, к которой Огонек уже начала привыкать, ее жених спешил довершить начатое. Его кровь уже была повсюду, и, к удивлению женщины, это немыслимо возбуждало ее. Она извивалась под ним, целуя его, прижимаясь к мощному телу, двигаясь вместе с ним. Казалось, они шагнули в вечность. Мужчина и женщина не знали, была ли их любовь цветом жизни или пляской смерти, и не хотели этого знать.Через продолжительное время, обретя вновь способность мыслить, Тина произнесла:— У тебя снова кровотечение, постель похожа на поле боя.— Так оно и есть, — прижимая ее к себе, пробормотал Рэм. — Ты меня только поцарапала, к утру все затянется.— А если будет заражение? — серьезно спросила она.— Не будет. Раны, полученные на море, всегда чистые и хорошо заживают. — Он внимательно вглядывался в лицо невесты. — Ты беспокоишься о любой моей царапине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142