ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Девочка эта дорога вам, и когда вы возьмете ее от меня, то порадуетесь, какая она будет здоровенькая! — уверяла старуха.
— Сама ли я возьму ее, этого я еще не знаю, — продолжала гостья, — только вот что заметь еще. Хорошенько заметь, Мария Непардо! Видишь ли ты это кольцо, не забудь его, гляди на него подольше, пока оно не врежется в твоей памяти… изумруд с бриллиантами вокруг, а на изумруде корона с вензелем Q.
— Корона с вензелем Q! — с изумлением повторила одноглазая старуха и поклонилась в знак почтения: теперь только она узнала, что имела дело с очень высокопоставленной донной, чего доброго с королевой.
— Кто бы ни принес тебе это кольцо, пусть это служит тебе знаком, что я никогда более не желаю видеть ребенка… ты понимаешь меня…
— О, совершенно! Положитесь на меня во всем, старая Непардо исполнит вашу волю, высокая донна, однако… как зовут эту малютку?
— Назови ее Марией, Марией-Энрикой! Но обыкновенно зови ее Марией, я так приказываю тебе; имя ее отца тебе незачем знать, для тебя имеет важность только мое желание и кольцо, которое я тебе показала. Не забудь же: изумруд с короной.
— И с вензелем, — добавила старуха, — память моя еще свежа, высокая донна.
Незнакомка отдернула покрывало с ребенка, которого она вручила одноглазой Непардо, взглянула на прелестную девочку, смотревшую ей прямо в лицо своими большими невинными глазами, потом плотнее завернулась в мантилью и пошла к двери хижины.
— До свидания, Мария Непардо, — сказала она своим ледяным, сухим голосом, в знак прощания махнула прекрасной, точно выточенной из мрамора рукой и спешно переступила через порог. Одноглазая хозяйка, и без того уже сгорбленная от старости, не переставала низко кланяться ей и провожала ее до двери.
— Останьтесь! — приказала прекрасная донна, не желавшая, чтобы поставщица ангелов наблюдала за ней.
Луна ярко освещала высокую прекрасную фигуру незнакомки, поспешно шедшей к берегу. Воздух в хижине был так удушлив и так пропитан зловонием, что теперь она захотела на минуту откинуть свою вуаль и вдохнуть в себя свежую прохладу. Она оглянулась назад, но старуха вошла уже в хижину. Тогда она подняла вуаль и лунный свет через пальмовые вершины упал на прекрасное холодное, мраморное лицо Аи. Она казалась так пленительна, что легко можно было поверить ее прежней жизни среди королей.
— Графиня генуэзская, заклейменная железом палача, всех вас заберет под свою власть! — прошептала она чуть слышно, снова опустила вуаль и быстро подошла к гондоле, в которой должна была возвратиться на берег.
ЭНРИКА И АЦЦО
Вту ночь, когда цыгане с плачем и с песнями, так странно и чуждо звучавшими, хоронили своих убитых, Аццо, полный тревоги, стоял на коленях возле белой женщины, не приходившей еще в себя после страха, испытанного ею. Лицо Энрики раскраснелось и пылало от жара, рот передергивало судорогами, так что Аццо, в испуге и беспокойстве, не сводил с нее глаз. Он прохлаждал ей лоб водой, и по каплям смачивая ей сухой язык питьем, которое опытная цыганка сварила для прекрасной белой женщины.
Несколько дней спустя, старой Цирре также пришлось стоять на коленях у постели, устроенной из веток и мха; старый цыганский князь, до сих пор не обращавший внимания на свою рану в руке, вдруг почувствовал в ней такую невыносимую, жгучую боль, что быстро сорвал с нее рубашку и, крепко стиснув зубы, подал старой Цирре, прося исцеления.
Старуха с криком ужаса заметила, что рана начинала чернеть. Она немедленно уложила князя в постель, так как необходимо было привести все тело в спокойное положение, и призвала на помощь все свое искусство, чтобы отыскать наилучшее средство против распространения антонова огня. Старая Цирра очень хорошо знала все тайные свойства растений и корней. Не было почти ни одной болезни, против которой она бы не нашла лекарства. В настоящую минуту опасность была очень велика, потому что могло начаться заражение крови. Нужно было оказать скорую помощь, иначе все будет потеряно.
Старая Цирра поняла это. Она стала искать снимающие боль травы для раны. Внутрь она дала выпить больному подкрепляющий чай, который вынула из своего запаса. Она неотступно ухаживала за цыганским князем, терпеливо переносившим свою боль, но не забывала при этом давать Аццо полезные наставления и прохладительные напитки для Энрики. Тяжелые сны и образы тревожили бедную женщину, лежавшую в бреду. Она с открытыми блестящими глазами говорила несвязные слова, которых Аццо не понимал.
— Сжальтесь, дон Мигуэль, сжальтесь! — стонала она. — Ваше проклятие преследует меня и моего несчастного ребенка. Я буду избегать Дельмонте, я буду просить милостыню, только возьмите назад это жестокое проклятие! Франциско святой, а брат его Жозэ — сатана, он протягивает ко мне свои жадные руки… На них кровь… Он хватает моего ребенка, ребенка Франциско… Его пальцы в крови… Сжальтесь!
Тут только Аццо вспомнил, что ее ребенка не было с ними. Он знал, что белая женщина, как только выздоровеет от опасной горячки, спросит его:
— Куда ты дел моего ребенка?
И Аццо не находил ответа на этот страшный вопрос, полный горячей материнской любви. Он должен будет сказать ей:
— Белая женщина, дитя твое потеряно!
Это было бы жестоким, смертельным ударом для выздоравливающей. Аццо начал припоминать, где он мог отыскать ребенка Энрики. Наконец, ему стало ясно, что он забыл его подле обеспамятевшего Жозэ. Этот враг белой женщины вероятно схватил его, так как Аццо, обрадовавшийся, что может спасти Энрику, забыл умертвить его.
Он отправился на то место, где некоторое время назад нашел Энрику, лежавшую без чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
— Сама ли я возьму ее, этого я еще не знаю, — продолжала гостья, — только вот что заметь еще. Хорошенько заметь, Мария Непардо! Видишь ли ты это кольцо, не забудь его, гляди на него подольше, пока оно не врежется в твоей памяти… изумруд с бриллиантами вокруг, а на изумруде корона с вензелем Q.
— Корона с вензелем Q! — с изумлением повторила одноглазая старуха и поклонилась в знак почтения: теперь только она узнала, что имела дело с очень высокопоставленной донной, чего доброго с королевой.
— Кто бы ни принес тебе это кольцо, пусть это служит тебе знаком, что я никогда более не желаю видеть ребенка… ты понимаешь меня…
— О, совершенно! Положитесь на меня во всем, старая Непардо исполнит вашу волю, высокая донна, однако… как зовут эту малютку?
— Назови ее Марией, Марией-Энрикой! Но обыкновенно зови ее Марией, я так приказываю тебе; имя ее отца тебе незачем знать, для тебя имеет важность только мое желание и кольцо, которое я тебе показала. Не забудь же: изумруд с короной.
— И с вензелем, — добавила старуха, — память моя еще свежа, высокая донна.
Незнакомка отдернула покрывало с ребенка, которого она вручила одноглазой Непардо, взглянула на прелестную девочку, смотревшую ей прямо в лицо своими большими невинными глазами, потом плотнее завернулась в мантилью и пошла к двери хижины.
— До свидания, Мария Непардо, — сказала она своим ледяным, сухим голосом, в знак прощания махнула прекрасной, точно выточенной из мрамора рукой и спешно переступила через порог. Одноглазая хозяйка, и без того уже сгорбленная от старости, не переставала низко кланяться ей и провожала ее до двери.
— Останьтесь! — приказала прекрасная донна, не желавшая, чтобы поставщица ангелов наблюдала за ней.
Луна ярко освещала высокую прекрасную фигуру незнакомки, поспешно шедшей к берегу. Воздух в хижине был так удушлив и так пропитан зловонием, что теперь она захотела на минуту откинуть свою вуаль и вдохнуть в себя свежую прохладу. Она оглянулась назад, но старуха вошла уже в хижину. Тогда она подняла вуаль и лунный свет через пальмовые вершины упал на прекрасное холодное, мраморное лицо Аи. Она казалась так пленительна, что легко можно было поверить ее прежней жизни среди королей.
— Графиня генуэзская, заклейменная железом палача, всех вас заберет под свою власть! — прошептала она чуть слышно, снова опустила вуаль и быстро подошла к гондоле, в которой должна была возвратиться на берег.
ЭНРИКА И АЦЦО
Вту ночь, когда цыгане с плачем и с песнями, так странно и чуждо звучавшими, хоронили своих убитых, Аццо, полный тревоги, стоял на коленях возле белой женщины, не приходившей еще в себя после страха, испытанного ею. Лицо Энрики раскраснелось и пылало от жара, рот передергивало судорогами, так что Аццо, в испуге и беспокойстве, не сводил с нее глаз. Он прохлаждал ей лоб водой, и по каплям смачивая ей сухой язык питьем, которое опытная цыганка сварила для прекрасной белой женщины.
Несколько дней спустя, старой Цирре также пришлось стоять на коленях у постели, устроенной из веток и мха; старый цыганский князь, до сих пор не обращавший внимания на свою рану в руке, вдруг почувствовал в ней такую невыносимую, жгучую боль, что быстро сорвал с нее рубашку и, крепко стиснув зубы, подал старой Цирре, прося исцеления.
Старуха с криком ужаса заметила, что рана начинала чернеть. Она немедленно уложила князя в постель, так как необходимо было привести все тело в спокойное положение, и призвала на помощь все свое искусство, чтобы отыскать наилучшее средство против распространения антонова огня. Старая Цирра очень хорошо знала все тайные свойства растений и корней. Не было почти ни одной болезни, против которой она бы не нашла лекарства. В настоящую минуту опасность была очень велика, потому что могло начаться заражение крови. Нужно было оказать скорую помощь, иначе все будет потеряно.
Старая Цирра поняла это. Она стала искать снимающие боль травы для раны. Внутрь она дала выпить больному подкрепляющий чай, который вынула из своего запаса. Она неотступно ухаживала за цыганским князем, терпеливо переносившим свою боль, но не забывала при этом давать Аццо полезные наставления и прохладительные напитки для Энрики. Тяжелые сны и образы тревожили бедную женщину, лежавшую в бреду. Она с открытыми блестящими глазами говорила несвязные слова, которых Аццо не понимал.
— Сжальтесь, дон Мигуэль, сжальтесь! — стонала она. — Ваше проклятие преследует меня и моего несчастного ребенка. Я буду избегать Дельмонте, я буду просить милостыню, только возьмите назад это жестокое проклятие! Франциско святой, а брат его Жозэ — сатана, он протягивает ко мне свои жадные руки… На них кровь… Он хватает моего ребенка, ребенка Франциско… Его пальцы в крови… Сжальтесь!
Тут только Аццо вспомнил, что ее ребенка не было с ними. Он знал, что белая женщина, как только выздоровеет от опасной горячки, спросит его:
— Куда ты дел моего ребенка?
И Аццо не находил ответа на этот страшный вопрос, полный горячей материнской любви. Он должен будет сказать ей:
— Белая женщина, дитя твое потеряно!
Это было бы жестоким, смертельным ударом для выздоравливающей. Аццо начал припоминать, где он мог отыскать ребенка Энрики. Наконец, ему стало ясно, что он забыл его подле обеспамятевшего Жозэ. Этот враг белой женщины вероятно схватил его, так как Аццо, обрадовавшийся, что может спасти Энрику, забыл умертвить его.
Он отправился на то место, где некоторое время назад нашел Энрику, лежавшую без чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220