– Вот ваши деньги, – сказал он.Рива положил деньги в карман, не считая, пожал руку Дюрану, поблагодарил его, потом прибавил:– Дай только Бог, чтобы графиня, узнав о нашей сделке, не очень на меня сердилась.– Бриллианты защитят вас, – возразил Дюран.– Сказать по правде, на это-то я и надеюсь…– А я надеюсь, что, заплатив наличными деньгами, вы попросите у жида уступки пяти процентов… Это составит порядочную сумму…– О! мои господа слишком знатные вельможи, чтобы думать о подобных уступках…– Но вы, любезный Рива… это законная прибыль.Управитель принял величественный вид.– Я следую примеру моих господ, – сказал он.– Удивительно!.. – прошептал Дюран.– Вы удивляетесь? – спросил Рива.– Нет.– Да, да, удивляетесь… Э! мой милый, щедрость знатных особ объясняет бескорыстие тех, кто им служит!.. Человек всегда многое заимствует у других… вельможи делают и нас вельможами!.. Они поступают честно, и это переходит и к нам…Дюран сделал жест восторга.– Мне нужно кое-что… – сказал Рива через минуту.– Просите, говорите, приказывайте…– Мне нужна бумага, пергамент, чернила, перья, зажженная свеча, сургуч и ножницы…– Ах! Боже мой! что вы хотите делать из всего этого?..– Увидите, мой милый, прикажите принести, пожалуйста…Дюран позвал Манетту. Хорошенькая девушка принесла, что требовал Рива. Он взял перо, обмакнул его в чернила и написал расписку в получении шестидесяти тысяч ливров. Как Дюран ни отказывался, а вынужден был взять расписку. Рива закрыл футляр и подал его своему приятелю.– Возьмите, – сказал он.– Что такое?– Этот футляр.– Зачем?– Как зачем?.. затем, чтобы положить его в ваш сундук.– Вы шутите?– Нисколько. Возьмите.– Нет!– Да!– Не настаивайте.– Напротив, буду настаивать. Этот футляр останется в ваших руках до тех пор, пока мы не возвратим вам шестьдесят тысяч ливров…– Нет! шестьдесят тысяч раз нет!..– Я так хочу.– Я не соглашаюсь.– Как вы упрямы, любезный друг!– И вы также… мой превосходный друг!– Еще раз, возьмите.– Никогда!– В таком случае мы возвратим вам деньги и отдадим вещи жиду.Рива начал шарить в кармане.– Мы с вами поссоримся! – вскричал Дюран.– Но разве вы не понимаете, – возразил управитель, – что, исполняя мою просьбу, вы оказываете услугу моим господам и мне лично…– Каким образом?– У нас могут украсть эти бриллианты; в вашем же сундуке они будут в совершенной безопасности; притом я скажу о них графине накануне свадьбы и в тот день возьму их у вас.– Ну, если так – я согласен…– И прекрасно!.. Только, чтобы избавить вас от ответственности, я запечатаю этот футляр нашей гербовой печатью…– Делайте что хотите, если уж решительно нельзя вас остановить…Дюран опять облокотился о стол и не сказал более ни слова. Рива взял лист пергамента, отрезал ножницами две длинные полоски, обернул ими футляр и припечатал концы к футляру гербовой печатью, изображавшей трех золотых ослов в красном поле. Таким образом нельзя было раскрыть футляр, не разорвав пергамента или не разломив печати.– Теперь все в порядке, – сказал он, – господин префект, мы не потребуем от вас того, чего не давали вам…Услышав, что его назвали префектом, Дюран с трудом удержался, чтобы не броситься на шею Рива и не расцеловать его. Однако он удержался, к великому удовольствию Рива. Потом добрый купец спрятал футляр в сундук, между тем как управитель вернулся на второй этаж, к своим благородным госпожам, потирая руки от удовольствия. XI. Полицейский чиновник Одиннадцать часов вечера пробило на часах церкви Сент-Оппортюнь.Было воскресенье; ничего не могло быть тише и безмолвнее улицы Бурдоннэ. Вдруг стук тяжелой кареты, ехавшей с необыкновенной скоростью, как гром раздался на мостовой. Многие из обитателей этой улицы, пробудившись от первого сна, от всего сердца отослали ко всем чертям того из своих соседей, который возвращался домой так поздно и с таким шумом.Между тем карета остановилась у дома Дюрана. В дверь скромно постучали один раз. Привратник должен был встать и отворить.Через три минуты привратница в испуге прибежала к хозяину и зазвонила что есть силы. Дюран, собиравшийся ложиться в постель, принял ее в таком костюме, которому решительно недоставало величия. Будущий префект был в одной рубашке и в белых фланелевых панталонах. Бумажный колпак, остроконечная верхушка которого возвышалась чуть не до самого потолка, был завязан огромным бантом. На ногах у него были теплые меховые туфли.Привратница объяснила ему, что какой-то господин в синем кафтане, весь в позументах, с черной тростью в руке, приехал в карете и хочет говорить с ним. На замечание, сделанное ему, что Дюран, наверное, лег спать и уже спит, он отвечал:– Ну! так пусть проснется и встанет.Как ни мало имел Дюран сношений с полицией, однако он знал, что описание привратницы могло относиться только к полицейскому чиновнику, и знал также, с какими формальностями сопряжена опасная честь принимать этих важных особ. Поэтому он поспешил надеть панталоны и халат и, позабыв даже снять свой бумажный колпак с бантом, побежал, со свечкой в руке, на лестницу встречать полицейского.Сначала он поклонился до земли, потом пошел вперед, пятясь задом, чтобы посветить ему, и привел его в самую отдаленную комнату. Там опять с низкими поклонами, с потупленными глазами, с сердцем сильно взволнованным, он ждал известия, по всей вероятности неприятного, которое предсказывало подобное посещение.Полицейский походил на человека благородного. Он не заставил несчастного хозяина страдать от неизвестности. Самым вежливым тоном он спросил:– Я имею честь говорить с господином Дюраном?– С ним самим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142