Серов огласил секретную телеграмму от члена ГКО А. И. Микояна. Она предписывала каждому коммунисту, работавшему в комиссии, собирать информацию о техническом развитии в США, особенно в области военной промышленности. После того, как ее зачитали, каждый член ячейки расписался в том, что ознакомлен с приказом и приложит все силы, чтобы выполнить его.
Началась массовая охота за секретной информацией. Участники собрания добывали проекты целых заводов, специальных машин и деталей к ним, фотографии и чертежи, касающиеся производства самолетов, вооружений и подводных лодок и массу другой секретной информации.
Хотя говорить о том, что советская разведка в США была полностью задействована для добычи научно-технической и военно-технической информации, особенно в первые годы войны, не совсем правильно.
В конце 1942 года под прикрытием сотрудника «Международной книги» в эту страну прибыл Л. Р. Квасников (сотрудник советской внешней разведки). Приняв от резидента В. М. Зарубина все дела по НТР, вновь прибывший внимательно изучил их и пришел к ожидаемому неприятному выводу: НТР в резидентуре оказалась на втором плане, а на первом — политическая разведка. Молодые сотрудники, прибывшие годом раньше в Нью-Йорк, А. С. Феклисов и А. А. Яцков, которым предписывалось вести научно-техническое направление, использовались в основном на побегушках, имея на связи по два агента. В то же время у многоопытного С. Семенова (Твен) их было в десять раз больше и половина из них работала опять же на политическую разведку.
С первых дней работы в Нью-Йорке Квасников стал придавать особое значение организации надежной связи с источниками и вопросами конспирации. Даже в стенах консульства он требовал от подчиненных вести разговоры шепотом, не называя фамилий и псевдонимов агентов.
Нормы конспирации положительно сказались на результатах работы всей резидентуры: в Центр стало поступать значительно больше материалов по делу «Энормоз», по радиоэлектронике, без которых невозможно было бы создать атомную бомбу. Тогда же были получены разведывательные материалы, позволившие советским конструкторам создать скоростные самолеты типа ХР-59, ХР-80 и ХР-83, П-81, 1-16, 1-40 и Т-9-180. А информация по радиолампам, радарам и сонарам (приборы для определения точного местонахождения подводных лодок в погруженном состоянии) явилась основной базой для развития такой отрасли советской радиопромышленности, как радиолокационная техника.
Наркомат авиационной промышленности лестно отозвался в 1945 году о переданных разведкой 68 информация* по самолетостроению, 43 по реактивной технике и 14 по двигателестроению. Большинство этих материалов — ценные, особенно актуальны сведения по реактивной технике (реактивные двигатели, самолеты-снаряды и пр.) и по аэродинамике высокоскоростных полетов.
Не меньшие успехи были в сфере добычи информации по проблемам радиолокации. В частности, в 1944 году было получено 1236 текстов, 5383 фотографии, 165 чертежей и 78 образцов деталей.
От ценного агента Скотта 12 июля 1941 года лондонской резидентурой внешней разведки были получены материалы по размагничиванию корпусов кораблей. Высока вероятность того, что под этим оперативным псевдонимом скрывался радиоинженер, который сотрудничал с Королевским морским флотом. С этим человеком регулярно встречался В. Б. Барковский.
Сотрудница советской внешней разведки завербовала офицера британских ВВС Джеймса, который работал в сфере авиастроения. Он снабжал точными данными о весе, габаритах, грузоподъемности и других характеристиках машин и даже скалькированными чертежами самолетов, которые еще не успели подняться в воздух. А одно небольшое устройство он выкрал и передал связнику. Исчезновение этого секретного образца вызвало переполох, но Джеймс был вне подозрений.
Зимой 1942—1943 годов Д. Кэрнкрос передал в Москву данные по новому немецкому танку «Тигр». Его главная отличительная черта — толщина брони, которую наши снаряды не пробивали. Благодаря документам, полученным от Карела, советские конструкторы узнали марку стали, толщину брони и разработали более мощную модель снарядов, которые могли поражать немецкий танк.

Немецкий танк N-VIH «Тигр»
За эту информацию и сведения о местах базирования весной 1943 года всех эскадрилий люфтваффе в районе Курской дуги, благодаря которым советская авиация смогла уничтожить более 500 вражеских самолетов на указанных Карелом аэродромах, его наградили орденом Красного Знамени.
Среди агентов советской разведки в США был опытный химик, который трудился на одном из заводов химического концерна «Дюпон де Немур». Он передал подробную информацию по нейлону и новейшим видам пороха. В оперативной переписке он фигурировал под псевдонимом Хват. Он не увлекался политикой и работал исключительно на материальной основе — ради денег, которые ему требовались на обучение дочери и для выплаты ссуды за купленный дом. Он получал в два раза меньше, чем хотел, но все равно продолжал торговать технологическими секретами. Работавший с ним сотрудник резидентуры С. М. Семенов и заместитель резидента по НТР Л. Р. Квасников считали, что это оптимальный вариант работы с данным информатором. «Если мы будем выплачивать агенту значительно большее вознаграждение, то он быстро построит дом, сделает необходимые накопления и прекратит сотрудничество с нами…», — утверждали они, и с их мнением полностью соглашался Центр.
Агент Сетер, инженер одной из ведущих компаний, выпускавшей различную радиоаппаратуру для вооруженных сил США, в том числе радары и сонары, был привлечен к сотрудничеству летом 1942 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161