Как считали японские генералы, заняв эти территории, «Советский Союз будет иметь более выгодную позицию по отношению к американцам, оккупирующим собственно Японию. Кроме того, такое распространение Советского Союза предотвратит влияние американцев на материке, еще больше укрепит силу и мощь Советского Союза и его вес в международной политике».
Далее в токийской телеграмме отмечалось, что «генеральный штаб и высшие чины армии желают прекратить разоружение своих войск в Пекине и Тяньцзине американцами и „американизированными“ чунцинцами. Лучше пусть это сделает Красная Армия, к которой у японцев нет никаких враждебных чувств. Это мнение генштаба и высших чинов армии держится в секрете от военного министра, министерства иностранных дел и императорских кругов».
Следует подчеркнуть, что, по донесениям советской военной разведки, аналогичные планы территориальных уступок Советскому Союзу в обмен на его посредничество в мирных переговорах с США имелись в определенных правительственных кругах Японии еще в мае—июне 1945 года, то есть до вступления СССР в войну на Дальнем Востоке.
Задача же подполковника Асаэды состояла в том, чтобы подготовить благоприятные военные и политические условия для ускоренного продвижения советских войск на юг. Японские генштабисты тогда еще не знали, что зоны оккупации и боевых действий войск союзников уже были строго поделены на конференции в Потсдаме, и все попытки Москвы их изменить были решительно пресечены Вашингтоном. Неофициально, по заключению советской военной разведки, Асаэда должен был забрать из штаба Квантунской армии важные и секретные документы, которые бы, видимо, изобличали Японию и ее вооруженные силы в агрессивных намерениях по отношению к СССР.
Попав в оккупированный Красной Армией Чанчунь, оперативный офицер генштаба быстро выполнил стоявшие перед ним задачи и попросил у советского командования разрешение на вылет в Токио. Начальник 2-го управления ГРУ РККА генерал-лейтенант Ф. Феденко запросил по этому поводу решение Ставки Верховного Главнокомандования. Ответ пришел отрицательный. Тогда-то японцы, стремясь достичь цели любым путем, и пустили «атомную утку».
26 августа подполковник С. Асаэда попросил личной аудиенции у генерал-лейтенанта Феденко. Ожидая встречи с советским представителем в приемной, Асаэда как бы невзначай в разговоре с переводчиком Титаренко впервые изложил ему «сенсационное» предложение советской стороне забрать у японцев якобы неразорвавшуюся вторую атомную бомбу, сброшенную авиацией США на Нагасаки. Для этого необходимо было лишь слетать с ним на самолете в Токио до прихода туда американских войск. Японский генштабист охотно брался за проведение этой непростой операции. Для подтверждения своих слов Асаэда пригласил советских представителей связаться со столицей Японии по прямому проводу.
Решение передать бомбу Москве представитель японского генштаба аргументировал следующими словами: «…Если Америка будет обладать монополией на атомное оружие, то мы пропали: она поставит нас на колени, закабалит, превратит в свою колонию, и мы никогда уже не сможем вновь подняться. А если атомная бомба будет у них и у вас, то мы глубоко уверены, что в самом недалеком будущем Япония вновь поднимется и займет подобающее нам место среди великих держав».
В тот же день подполковника Асаэду принял Ф. Феденко. Судя по имеющимся документам, на встрече речь ни о какой бомбе не шла. Разговор касался только вышеназванных предложений японского генералитета об ускорении наступления Красной Армии на юг и выдаче разрешения оперативнику на вылет в столицу. Феденко запросил главкома советских войск на Дальнем Востоке маршала А. Василевского, не следует ли ему направить Асаэду на самолете к нему. Главком ответил: «Передайте Феденко, что с Асаэдой я встречусь 29—30, будучи в Чанчуне». Вот тогда-то, утром 27 августа в подтверждение мнимой подлинности своих слов об атомной бомбе Асаэда и X. Хата, очевидно, и составили заведомо ложную вышеупомянутую радиограмму в Токио.
По всей видимости, советское командование и военная разведка оперативно организовали проверку достоверности этой информации.
Часто новые образцы техники и вооружений добывали офицеры Советской Армии, участвующие в локальных конфликтах по всему земному шару. Фрагмент официального перечня стран, где воевали наши военнослужащие в период «холодной войны»:
«Боевые действия в Китае: с марта 1946 г. по апрель 1949 г.; с июня 1950 г. по июль 1953 г. (для личного состава воинских подразделений, принимавших участие в боевых действиях в Северной Корее с территории Китая);
Боевые действия в Алжире: 1962—1964 гг; Боевые действия в Египте (Объединенная Арабская Республика): с октября 1962 г. по март 1963 г.; июнь 1967 г.; 1968 г.; с марта 1969 г. по июль 1972 г.; с октября 1973 г. по март 1974 г.; u
Боевые действия в Йеменской Арабской Республике: с октября 1962 г. по март 1963 г.; с ноября 1967 г. по декабрь 1969 г.;
Боевые действия во Вьетнаме: с января 1961 г. по декабрь 1974 г.;
Боевые действия в Сирии: июнь 1967 г.; март—июль 1970 г.; сентябрь—ноябрь 1972 г.; октябрь 1973 г.;
Боевые действия в Анголе: с ноября 1975 г. по ноябрь 1979 г.;
Боевые действия в Мозамбике: 1967—1969 гг.; с ноября 1975 г. по ноябрь 1979 г.;
Боевые действия в Эфиопии: с декабря 1977 г. по ноябрь 1979 г.;
Боевые действия в Афганистане: с апреля 1978 г. по 15 февраля 1989 г.;
Боевые действия в Камбодже: апрель—декабрь 1970 г.; Боевые действия в Лаосе: с января 1960 г. по декабрь 1963 г.; с августа 1964 г. по ноябрь 1968 г.; с ноября 1969 г. по декабрь 1970 г.;
Боевые действия в Сирии и Ливане:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161