И вот почему она теперь так отвратительно рисует.
Верона вспыхнула. Стефан всегда ставил ее в неловкое положение. Форбс обращался с ней как с богиней. Но Стефан… Ее всегда сводило с ума, что в его присутствии она не могла стать хозяйкой положения… Если он когда-либо и преклонялся перед ней, то лишь на мгновение… а затем быстрый, острый ум Стефана занимала какая-то другая мысль. В этом, конечно, и заключалась половина его очарования: неуловимость. Но подобное поведение убивало Beрнону. Она больше не могла продолжать любить Стефана. Роман с Форбсом утешал ее, восстанавливал силы. Рядом с майором она чувствовала себя спокойно. Со Стефаном она знала восторг и сердечную боль… но спокойствие – никогда.
– Итак, – опять заговорил Стефан, – все закончилось предложением вступить в брак, которое ты приняла вчера вечером?
– Да, – ответила Верона.
Стефан бросил насмешливый взгляд на ее кольцо. Оно сверкнуло, когда Верона пошевелила рукой.
– И у него уже было с собой кольцо? Краснота ее щек стала гуще.
– Да, в самом деле. Это кольцо принадлежало его бабушке. Он сказал, что его придется переделать для меня, поскольку оно немного старомодное.
– Но камень ценный, – рассеянно произнес Стефан, потом добавил:
– Жаль, я никогда не мог себе позволить подарить тебе кольцо. Но если бы я сделал это, то выбрал бы не бриллиант. Вообще не алмазы. Думаю, я придумал бы что-нибудь сам… что-то очень красивое и необычное.
Верона подняла свои прозрачные глаза.
– Но этого не случилось, Стефан, – мягко сказала она.
– А теперь ты собираешься стать миссис Форбс Джеффертон.
– Да.
– Женой военного.
– Это достойно презрения?
– Наоборот. Но устроит ли тебя такая жизнь? Кажется, ты говорила мне, что единственным твоим желанием является прекрасный, обустроенный дом с мастерской, с хорошим видом на озеро, на реку или на горы, не так ли? Либо квартира на набережной с окнами на Темзу. Либо коттедж в Девоншире. Моя дорогая, ты не получишь ничего похожего. Ты будешь жить в армейских квартирах и переезжать из гарнизона в гарнизон. У тебя не будет выбора видов. Армейские квартиры большей частью невероятно безобразны. Ты не найдешь там ничего из того, к чему стремилась. Мне кажется странным, что ты вдруг так сильно изменилась… и выбрала в мужья солдата.
Верона нервно сжимала и разжимала пальцы, чувствуя беспокойство, вызванное словами Стефана. Наконец она сказала:
– Я не намеревалась становиться женой военного. Просто так вышло… Так случилось, что я выбрала человека, который оказался военным, и должна смириться с его профессией.
– И ты на самом деле понимаешь, что влечет за собой жизнь в переездах из лагеря в лагерь?
– Это неприятное выражение, и я не понимаю, почему такая жизнь должна быть плохой, – холодно отозвалась Верона. – Форбс говорит, что есть несколько очень милых мест, и я могу иметь там прекрасный дом.
– Вещи и дома других людей, – набросился на нес Стефан, – или казенные квартиры и мебель… «Для офицеров…» – он рассмеялся. – Так это они называют? Самое больное воспоминание о годах моей службы. Мне приходилось слышать ворчание некоторых жен морских офицеров. Ты обосновываешься, а твоего мужа куда-то переводят. И так продолжается… год за годом. Ты никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Долгие разлуки – долгие путешествия. Так тебе все это понравится?
– Форбс думает, что мне понравится путешествовать…
– Форбс думает? – нетерпеливо повторил Стефан. – Конечно. Он хочет тебя. Он намерен нарисовать великолепнейшую картину жизни, которую ты будешь вести. А что думаешь ты? Это известная штука, милая. Ты чертовски неуверена в себе. Тебе нужен кто-то, кто думал бы за тебя. Ты хочешь, чтобы тебя направляли. Ты позволяешь майору Джеффертону вести тебя под звуки фанфар, под развевающимся флагом Британии прямо на плац, где ты и жены других офицеров выстроитесь для смотра!
Верона коротко, сердито усмехнулась, поднялась и затушила сигарету о газовую плиту.
– Не будь таким смешным, Стефан. Ты сильно преувеличиваешь и прекрасно знаешь это.
– Очень хорошо. Давай будем более точными. Ты потеряешь вкус и все идеалы, которые тебе дороги… повернешься спиной к своему желанию стать хорошим художником, лишишься всякого вдохновения, какое когда-либо имела. Ты станешь просто миссис Форбс Джеффертон. Твои жизнь и желания станут второстепенными после его. Ты будешь житье мужем и окажешься поглощенной им. В конце концов от Вероны Лэнг ничего не останется. Ты этого хочешь?
Верона откинула назад голову.
– И все-таки я думаю, ты преувеличиваешь. Почему бы мне не продолжать рисовать замужем? Зачем мне бросать искусство и свою личную жизнь?
– Потому что придется. О, ты можешь сделать жалкую мазню и сейчас, и потом. Но ты же не называешь это искусством, правда? У тебя не будет времени для учебы, для постоянных усилий и концентрации, необходимых для хорошего художника. Ты будешь вести хозяйство своего мужа и развлекать его друзей. Утренний кофе с женами офицеров – «одиннадцатича-совики», как они это называют. Походы по магазинам… О, Боже! Базары… Я знаю весь военный жаргон. А ты о нем даже не слышала. И это не устроит тебя, Верона. Ты не такой человек. Ты чувствительна, невероятно быстро оцениваешь ум и красоту, голодна до знаний, как и я. Ты завянешь в этой пустоте, в проклятой механической армейской атмосфере. Умрешь от скуки, когда пройдет новизна ощущений. Чтобы получать удовольствие от семейной жизни с военным, женщина не должна иметь ни ума, ни интересов, выходящих за пределы профессии мужа. Ты играешь в бридж? Нет. Тебе нравятся бесконечные вечеринки с коктейлями и просиживание в барах за бокалом с джином?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61