Видимо, и с них было довольно — те едва не теряли сознания…Наконец голос Барнса замер в последнем аккорде. Перси кланялся, а его переводчик Дингвелл встал и, обращаясь к лорд — мэру, произнес:— Ваша светлость, боцман Барнс хотел бы знать, понравилась ли его баллада вашей светлости и присутствующим тут почтенным советникам.Мартен почувствовал, что ему становится жарко. Этот болван ещё домогался комплиментов и похвал!Однако лорд — мэр выказал немалый такт.— Это была очень красивая песня, — переводил Дингвелл его ответ, — необычная песня, с большим реализмом передающая грозные события. Слышался рык обезумевших мулов…— Мулов? — удивился Перси. — Не было там никаких мулов!— Не было? — смешался переводчик, и его брови выгнулись в две крутые дуги на наморщенном лбу. — Гм…Я готов поклясться, что там что-то ужасно рычало. Может быть, это были ослы?— Но во всей балладе нет ни одного осла! — запротестовал Барнс.— Сам ты осел, Перси, — убежденно заявил Тессари по кличке Цирюльник. — Перестань наконец дурака валять.— Во всяком случае, — продолжал Дингвелл, кое-как откашлявшись для того, чтобы взять себя в руки, — во всяком случае это было очень мило. Лорд — мэр говорит, что ещё никогда в жизни не слышал ничего подобного.— Я думаю, — буркнул Бельмон.Триумфальная ухмылка от уха до уха разлилась по физиономии Славна, и тут же Дингвелл через стол послал тревожный взгляд Мартену.— О чем речь? — поспешно спросил тот.Бывший помощник капитана «Ванно» наклонился к нему.— Ваш человек хочет, чтобы я сказал лорд — мэру, что вторая часть баллады повествует о повторном штурме замка ночью. Просит тишины, поскольку хотел бы начать с ночных звуков, которые в царящем тут шуме могли бы ускользнуть от внимания слушателей.— Пусть не смеет даже рта разевать, — решительно потребовал Мартен. — Дайте ему столько виски и пива, сколько сможет вместить его пузо. Это явно недешево обойдется, но во всяком случае спасет нас от верной смерти.Дингвелл понимающе отнесся к этому совету, что кстати не потребовало больших усилий. Певческие подвиги изрядно разожгли жажду Перси, а мужская половина населения Инвернесса с удовольствием проводила героического барда к свежеоткупоренным бочкам, чтобы на этот раз восхититься его талантом в опоражнивании полных кварт светлого эля.Устранив таким образом опасность дальнейших выступлений Славна, Мартен под влиянием отличной еды и напитков обрел наконец свой обычный юмор и энергию. До тех пор он был несколько расстроен, несмотря на победу, одержанную над эскадрой Рамиреса, поскольку Бласко снова от него ускользнул. Но в конце концов решил, что не стоит расстраиваться, ибо раньше или позже «Санта Крус» будет в его руках, а тогда…— Тогда, — сказал Уильям Хагстоун, который лучше других знал причины столь заклятой ненависти, — вы ему отрежете уши, капитан Мартен.— И нос, — с кровожадной миной добавил Каротт. ГЛАВА VI Мартен не успел привести в действие угрозы своих приятелей, поскольку Медина — Сидония, миновав Оркнейские острова, отрядил остатки эскадры командора Бласко де Рамиреса в авангард, а позднее, когда Великая Армада обогнула с запада Ирландию, выслал его вперед в Испанию с известием о неудаче экспедиции.Но «неудачная экспедиция» на деле была полным поражением. На скалах Оркад и Гебридов, в фиордах Донегал, Коннот и Мюнстер осталась почти половина разбитых бурями кораблей, и даже католическое население этих ирландских графств истребляло испанцев и грабила обломки их каравелл.Рамирес пристал в Лиссабоне, после чего через Ибрантес, Гуарду и Саламанку поспешил в Эскориал.Он ехал по стране, превращенной в одну громадную святыню, в которой в соответствии с приказами Conseio de Estado возносились непрестанные молитвы о победе над еретиками. Крестьяне не работали в поле, стада разбежались по долинам, улицы городов, рыночные площади, мастерские ремесленников и таверны опустели, замерла торговля и всякое движение вообще; только нефы костелов, забитые верующими, душные от людского пота и чада кадил гремели молитвенными песнопениями, и гул колоколов и органов разносился вокруг.Рамирес с суровым лицом снимал шляпу перед соборными крестами, сходил с коня, преклонял колени, набожно крестился и вытаскивал за шиворот из толпы хозяина местной почтовой станции. Скакал он почти без отдыха, днем и ночью, и потому естественно вынужден был часто менять лошадей, которые падали под ним от убийственной скачки по горным дорогам.Через сорок восемь часов, сам едва живой, он стоял у ворот монастыря Сан Лоренцо эль Реал, чтобы у цели своего путешествия узнать, что будет принят королем только после полудня, поскольку Филип II лежит ниц крестом перед главным алтарем и никому нельзя к нему приближаться.Бласко знал, что даже лежание крестом уже не отвратит катастрофического развития событий, но не осмелился высказать это мнение вслух. Однако уведомил кардинала Альбрехта Габсбурга о судьбе Непобедимой армады, после чего, не обращая внимания на ужас королевского секретаря, заснул непробудным сном в удобном кресле его святейшества.Потрясение в Мадриде и Риме при вести о поражении было огромным. Медина — Сидония вернулся в сентябре, приведя едва половину кораблей, и то по большей части настолько поврежденных, что не стоило возиться с их ремонтом. Погибло больше десяти тысяч человек, а материальные потери достигали головокружительных сумм.Неприятели, и прежде всего удерживаемые до тех пор в руках вассалы Испании, подняли головы, готовясь к новым бунтам и восстаниям. Слава испанской монархии померкла, и под рев штормов, среди воя вихрей и треска каравелл, разбивавшихся о скалы Шотландии и Ирландии, родилась новая морская держава — Альбион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75