По понятным причинам, пираты не имели возможности поставить свой корабль в сухой док и производили кренгование в уединенных местах прямо на берегу.

— исключительно важное и ответственное занятие, и пираты трудились так же усердно и добросовестно, как муравьи или пчелы. Одни сдирали деревянными скребками ракушки и водоросли, наросшие толстым слоем ниже ватерлинии, другие обрабатывали уже зачищенные места, конопатя и промазывая смолой швы, отрывая и заменяя подгнившие и изъеденные древоточцами доски обшивки. Бывшая «Салли-Энн» преображалась на глазах, вновь обретая прочность, надежность и мореходные качества. Кстати говоря, я увидела на берегу немало знакомых лиц из прежнего экипажа, в том числе старого Габриэля Гранта, служившего на ней плотником. Он перенес на берег инструменты и оборудование и устроил мастерскую под парусиновым тентом. Склонясь над верстаком и по колено утопая в опилках, Грант ловко орудовал рубанком, распространяя вокруг неповторимый смолистый аромат свежеструганого дерева.— Старина Гейб — отличный мастер, — ухмыльнулся Адам, проследив за направлением моего взгляда. — Хороший корабельный плотник ценится на вес золота. Я знал, кого брать с собой, когда на сходке меня выбрали капитаном «Салли-Энн». Да еще и у Джонсона кое-кого из лучших парней под шумок переманил. — Он приблизился к вытащенному на берег кораблю и прошелся вдоль обоих бортов, критическим взором оценивая проделанную работу. — Неплохая посудина, но нуждается в серьезной переделке. Чтобы сделать ее пригодной для наших целей, предстоит еще немало потрудиться. Нужно дополнительно выпилить где-то с дюжину орудийных портов и разобрать часть надстройки на верхней палубе. Тогда она станет намного боеспособнее, легче и маневреннее. Кроме того, Гейб обещал нарастить мачты, чтобы увеличить количество парусов. — Брум теперь и рассуждал, как настоящий пират, не пренебрегающий ни одной мелочью, позволяющей добиться превосходства над противником в скорости и боевой мощи. Молодец, быстро освоился! — Если получится, как задумано, все призы наши, а нам никто не страшен. Кроме Королевского флота, разумеется. Но с синими мундирами мы связываться не станем, просто удерем или на мелководье укроемся — благо осадка позволяет.Слова его звучали в моих ушах волшебной музыкой, а глядя на людей, своими руками воплощавшими мечту в действительность, я уже ощущала себя частицей команды, хотя нам с Минервой предстояло сначала пройти горнило судилища, прежде чем поставить свои подписи под договором и стать полноправными береговыми братьями. Или сестрами? Невольно усмехнувшись, я с восторгом почувствовала, как отступают и улетучиваются тревожные страхи и тягостные сомнения, не дававшие мне покоя в лагере маронов. Никогда бы не подумала, что простая уверенность в завтрашнем дне так раскрепощает и поднимает настроение! Скоро этот корабль унесет нас в море, и я навсегда избавлюсь от придирок и насмешек Джозефа и отвратительных притязаний Бартоломе. Душа моя пела и так радовалась обретенной свободе, что пришлось мысленно напомнить себе о назначенном на вечер общем собрании, на котором и решится наша судьба.Доктора Нейла Грэхема мы обнаружили во временном лазарете, развернутом у подножия прибрежных скал. Врытые в песок бревна служили опорами большому шатру из старого паруса, в котором в два ряда располагались набитые соломой тюфяки, занятые больными и ранеными.— А-а, это ты, Брум, — проворчал хирург, стряхнув несколько капель крови с пальцев в оловянный тазик с водой и выйдя нам навстречу. — Я тут без тебя распорядился перенести пациентов на берег. Пусть подышат свежим воздухом и на солнышке погреются. А я тебя заждался. Хорошо повеселились у маронов?— Развлеклись неплохо и наплясались вдоволь, — ответил Адам. — И свежими продуктами разжились, как ты наказывал. Скоро доставят. Кстати, я там подобрал парочку добровольцев. Вот, взгляни, как они тебе?С этими словами он подтолкнул нас к Грэхему, но тот лишь скользнул по нашим лицам безразличным взглядом и, не раздумывая, указал пальцем на меня.— Этот сойдет, — буркнул доктор. — Спасибо, Адам, помощь мне не помешает, — добавил он и снова посмотрел на меня — уже более внимательно, но по-прежнему не узнавая. — Закатывай рукава, парень, и пошли со мной.Развернувшись на каблуках, Нейл нырнул в шатер. Брум разочарованно пожал плечами и зашагал прочь, жестом приказав Минерве следовать за ним. Я проводила взглядом их удаляющиеся фигуры, немного завидуя подруге, которой удивительно шло мужское платье и гораздо лучше, чем мне, удавалась роль подростка. Длинноногая и грациозная, окрыленная свободой и надеждой, она была так прекрасна, что у меня на миг защемило сердце.— Эй, ты куда пялишься?! — рявкнул врач, высунув голову из палатки. — Живо иди сюда! У меня тут дел по горло, а он ворон считает!Пробиваясь сквозь ветхую, в прорехах парусину, солнечный свет приобретал какую-то неестественную желтизну. На разложенных прямо на песке тюфяках лежали пираты — человек двенадцать. Двое или трое стонали и метались в горячке, остальные страдали молча и неподвижно, тяжело дыша и обливаясь потом. Солнце припекало, ветер совсем стих, и в лазарете было невыносимо жарко и душно. К запахам лекарственных снадобий примешивалась гнилостная вонь разлагавшейся человеческой плоти. Мне чуть не сделалось дурно, но Грэхем, не обращая внимания на мое побледневшее лицо, цепко схватил меня за руку и потащил к операционному столу.Это был обычный деревянный стол, только тщательно выскобленный и застеленный чистой простыней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123