Для подкрепления сил были открыты последние консервы, спрятаны в резервуары самые ценные вещи, а также выброшены за борт все лишние предметы.Бишоп, которому помогли занять сидячее положение, еще раз послужил товарищам своим опытом: сразу же после пяти часов пополудни именно он заметил на горизонте очертания острова.То была первая земля, увиденная после ста сорока одного дня скитаний в океане.Вскоре воцарился мрак, среди которого «Таити-Нуи III» приближался к суше. К счастью, взошел месяц, и поскольку было полнолуние, можно было разглядеть белую полосу прибоя.Наиважнейшей проблемой стало теперь обнаружение прохода или хотя бы более мелководного места в рифе, через которое мог бы проскользнуть плот. Был брошен плавучий якорь из свай в надежде, что он хоть в какой-то мере притормозит плот. Хуанито стал к рулю, в то время как Жан и Ганс подняли Бишопа. Они стали по обе стороны от него, а он обнимал их руками за шеи. Ален до последней минуты высматривал проход в рифе, однако, несмотря на все усилия, не мог разглядеть ничего похожего на брешь.В тот момент когда «Таити-Нуи III» подошел к прибою, оставалось несколько минут до наступления 21 часа. В грохоте прибоя не были бы слышны слова, но, взглянув на Бишопа, Ален заметил на его лице улыбку, выражавшую огромную радость и торжество. Все, что последовало затем, свершилось в считанные секунды. Вот как это запомнил Ален:«Я почувствовал, как поднимается корма и плот опрокидывается вперед. Не знаю, что случилось потом. Я выплыл на поверхность. Голова раскалывалась, а легкие требовали воздуха. Первым, кого я увидел из своих товарищей, был Хуанито, стоявший по пояс в воде на коралловой глыбе, немного ближе к берегу. Затем показались из воды головы Жана и Ганса — в опасном соседстве с бочкой, которая болталась совсем рядом с ними. Не было только Эрика. Мелькнула мысль, что он мог зацепиться за что-то и остаться под плотом. Я нырнул и стал ощупывать бревна, испытывая одновременно надежду и страх. Вынырнув, я заметил исхудавшее тело Эрика тут же рядом с плотом. Через несколько секунд я был возле него, схватил под руки и с большим трудом удерживал его голову над поверхностью воды. Мне мешали волны, но Жан кинулся к нам на помощь. Потом мы оба сидели верхом на поплавках, а Эрика вытащили наверх. Только тогда, когда мы начали стаскивать с него отяжелевшую от воды одежду, я осознал, как мы глупо поступили, не раздев его перед приближением к бурунам. Даже крепкий парень и хороший пловец наверняка пошел бы ко дну в такой толстой одежде, а ведь Эрик был слаб и болен, к тому же он не умел плавать. В голове проносилось лишь одно „слишком поздно!“. Чтобы спасти Бишопа, нужно было переправить его на берег и немедленно начать делать искусственное дыхание. Однако хоть земля находилась не далее чем в 100 метрах, добраться до нее было не просто. Протолкнуть перевернутый плот вперед мешал прибой. К тому же остов плота настолько трепали волны, что он представлял большую опасность для приближающихся к нему людей. Буксирование находящегося в бессознательном состоянии Бишопа вплавь через волны и водовороты, если учесть крайнее истощение людей, было тоже делом рискованным. Пе имея другого выхода, Ален и Жан оставались с Бишопом на плоту, пока большие волны не столкнули его к пляжу. Тогда капитана быстро перенесли на сушу, где тотчас же начали делать искусственное дыхание. С момента, когда плот перевернулся, прошло почти три часа… Отчаянные попытки вернуть Бишопа к жизни не дали результата. Прежде чем наступил рассвет, все поняли, что их капитан мертв.В официальном свидетельстве о смерти Эрика де Бишопа значилось, что смерть наступила в результате травм затылочной части головы и разрыва шейных позвонков, полученных в момент опрокидывания плота.За два года до отплытия Бишопа с Таити врачи категорически возражали против того, чтобы 65-летний мореплаватель, страдающий многими болезнями, отправлялся в такое далекое и рискованное путешествие. Но у Бишопа было своеобразное отношение к собственной жизни.«Врач больницы не знал того, что у меня всегда была сильна жажда жизни и совершенно отсутствовал страх перед смертью. Не мог он знать и того, что даже если тело мое нуждалось в ремонте, то разум не нуждался ни в каких исправлениях. Я только кажусь проколотой шиной, мои колеса все еще держат воздух и могут взбираться даже на самые крутые вершины».Остров Ракаханга оказался населенным, и полинезийцы с их традиционным гостеприимством позаботились о потерпевших бедствие.Благодаря счастливому стечению обстоятельств, местным жителям удалось найти металлический резервуар с картами, бортовым журналом, записями и кинопленками. Позднее эти материалы позволили Алену с большой точностью восстановить ход экспедиции.По словам Алена Брэна, когда он прощался со своим капитаном, с которым проплавал 350 дней, пройдя в океане 10 000 миль, на его мертвом лице застыла та самая торжествующая улыбка, которую Ален заметил, когда плот входил в прибой. В третий раз не миновать «Кантута» — Эдвард Ингрис Через восемь лет после рейса «Кон-Тики» и через год после одиночного перехода Уильяма Уиллиса на плоту «Семь маленьких сестер» из перуанского порта Талара отправился интернациональный экипаж. На плоту, кроме руководителя — Эдварда Ингриса, чеха по национальности, — находились аргентинец, голландец, перуанец и индианка с озера Титикака (на то время единственная женщина — участница подобных путешествий).4 декабря 1955 года, то есть в не очень благоприятное время, к тому же из слишком выдвинутого на север порта, бальсовый плот «Кантута» отправился в далекий рейс, имея немного шансов выбраться в открытый океан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84