— Не дожидайтесь, пока мы тут закончим воду в ступе толочь... Придерживайтесь плана с точностью до секунды и о прохождении каждого этапа докладывайте немедленно... Вы свободны.
Он повернулся к чрезвычайному комиссару:
— Сергей Дмитриевич?
Горский чуть подтянулся и отрапортовал:
— Капитан Тоох объявил для экипажа-стажера суточные учебные игры. Корри заперлись в отсеках-тренажерах и блюдут полный нейтралитет. Делают вид, что ровным счетом ничего не происходит. Это им, конечно, тяжело дается...
— Медицинская спецгруппа?
Не удостоив сверхкраткий доклад своего старого приятеля даже пренебрежительной репликой, Манцев повернулся к украшенному погонами с древней витой змейкой седовласому арабу — руководителю медицинской службы крейсера.
«А моя — капитанская — задача, — думал он, пропуская мимо ушей слова старшего медика (в старине Хасане Манцев был уверен куда больше, чем в самом себе), — моя задача — всего лишь дождаться того момента, когда господину Йонгу удастся наконец вытянуть своего протеже из плена. Или, наоборот, окончательно не удастся... И тогда — при любом раскладе, чем бы эта затея с обменом заложниками ни закончилась — отдать команду „Штурм-первый“... А потом останется только ждать. И вознести молитву Канден Каину — Слепому Богу Первой Крови...»
Кан, конечно, проходил по ведомости Пестрой Веры, но ведь не Аллаху же должен молиться Федор Манцев, чьи корни уходят в православие. Но и не забытому еще его дедами православному Богу — тоже. Ибо тому вряд ли угодны затеявшие зло и их молитвы... А Пестрая Вера прислушивается ко всем. И никому ничего не обещает.
Несерьезная вера серьезных людей..

* * *

— Ну вот и все. — Который раз за это бесконечное утро Ким сверился с часами и вяло улыбнулся Кэну.
Для Анны он припас улыбку пожизнерадостней. Она ответила ему тем же.
— На твоем месте, агент, — заметила она, глядя в сторону, — я не была бы так щепетильна: ну ладно, решили обойтись без «ствола» — дело хозяйское. Но какой-нибудь пустячок, который вам помог бы в случае чего, я с собой все же прихватила бы.
— Ну... — Ким оглянулся на придерживаемого Псами в сторонке Клини и более уверенно закончил: — Я ведь недаром заглянул в свою каюту перед тем, как отправляться сюда...
— Ну тогда, слава богу, ты идешь на дело не с голыми руками...
Анна снова улыбнулась ему — на этот раз только уголком рта.
— А вот это возьми просто так — на счастье.
Она подкинула на ладони и протянула ему немудреный сувенир — под старину сработанный брелок — забранная в металл заячья лапка.
— Спасибо. А не будет ли он нужнее тебе самой? — осведомился Ким. — Ты-то тоже идешь на дело...
— У меня с собой другой талисман.
Анна подкинула на ладони свой «венус».
— Калибр — так себе, но скорострельность — на высоте. Удачи тебе.
Ким молча сунул пушистый оберег в карман куртки и кивнул ребятам. По их почти незаметному знаку Псы отступили от похоронного агента, и он нехотя зашагал к агенту, морщась от боли, причиняемой ремнями, туго стягивающими его локти за спиной.

* * *

— Восьмой, — сосчитал Горский выходящего из дверей «четвертого резервного» заложника (то был близкий к обморочному состоянию бармен Чадович). Девятый... Не ваш?
— Нет, — коротко и зло отозвался Йонг.
— Десятый... Тоже не ваш.
Голос Горского окрасился уже не только сочувствием к партнеру, но и вполне определенного происхождения тревогой.
— Одиннадцатый... Коротышка Сяо... Ч-черт! Они блокируют дверь! Нас надувают! Срочно соединитесь с «Саратогой»... Что?
Профиль чрезвычайного комиссара налился иссиня-фиолетовыми тонами. Он откинулся в кресле.
— Все летит к черту, капитан! — рявкнул он в селектор. — Все летит к черту!!!

* * *

— Я очень прошу вас, господин Клини... — Ким положил руку на плечо похоронного агента. — Не делайте глупостей. Мы выполняем поставленные нам условия. Играем честно. Так что не надо портить эту игру под самый занавес.
— Развяжите меня, — глухим голосом буркнул Клини. — И закройте тамбур с нашей стороны. Иначе проход в туннель останется заблокирован.
Ким надавил кнопку, и щит внутренней гермодвери переходного тамбура стал на место. Почти бесшумно.
«Вот оно — узкое место всей операции, — прикинул Ким. — Тут я остаюсь без всякого „огневого прикрытия“ — будь у нас хоть три ствола, хоть сто на одного».
«Распрягать» Клини он не стал, а в ответ на обращенный на него взгляд — недоуменный и требовательный — только, слегка прикрыв глаза, отрицательно покачал головой.
Он уже потянулся было к клавишам управления внешней двери, когда в слегка спертом воздухе тамбура вдруг повисло жужжание самих по себе заработавших сервомоторов и бронированная плита, закрывавшая выход в первую секцию туннеля, плавно отъехала в сторону. В открывшемся проходе лицом к лицу с Кимом стоял облаченный в мешковатый — явно с чужого плеча — комбинезон Клаус Гильде.

* * *

Только стоял он там не один. Упираясь ему стволом бластера в затылок, в сумраке туннеля маячил секретарь господина Клини. Вид у него был достаточно решительный для того, чтобы не сомневаться в его намерениях. Самым же неприятным в его облике был рюкзак — маленький, скромный рюкзачок, почти неразличимый в полутьме. От рюкзачка к левой, сжатой в кулак ладони мистера Чорриа тянулся тонкий, но довольно хорошо различимый, провод
Несколько секунд все трое стояли неподвижно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135