– Шикарная выставка, да?
– Да. Мне очень понравилось.
– Изумительный у меня талант, да?
– Ну, я не считаю себя знатоком абстрактной живописи, но…
– Знать живопись ни к чему, её нужно чувствовать нутром, – перебил художник.
– Да, должно быть, вы правы.
Он ткнул в неё вилкой.
– Еще бы! Слушайте, дамочка, если вам так понравились мои работы, почему бы вам не приобрести пару-тройку штук, а? Интерьер украсить.
Энн вспыхнула.
– Дело в том, мистер Джессап, что я сама выбираю картины для своего дома.
– Ясно – натюрморды какие-нибудь, лошади или бабочки, – сказал он.
– О вкусах не спорят, мистер Джессап, – сказала Энн, начиная раздражаться.
– Вкус у вас варварский, миссис Логан, – убежденно сказал Джессап. Он сгрыз оливку и выпил пива. – Заходите завтра ко мне в студию. Продам вам по дешевке пару полотен, а заодно перепихнемся.
Энн показалось, что она ослышалась.
– Что?
– Ну, трахнемся, попендрячимся, пожаримся, побараемся – если вам так понятнее, – сказал он, устремив на неё невинные голубые глаза. – А что, неужели не хотите?
Энн вскипела.
– Вы просто наглец, – процедила она.
Джессап скорчил презрительную гримасу.
– Пф! Вы просто ханжа, – фыркнул он. – Вон, смотрите! – Он ткнул вилкой в сторону гостей. – Видите вон ту толстуху в тошнотворной горчичной хламиде?
– Вы имеете в виду даму в золотистом платье? – строго спросила Энн.
– Ну да. Так вот, эта жирная свиноматка – настоящая покровительница искусства. Я ей загнал уже полдюжины картин на тех же условиях. Хотя у вас пизденка, конечно, не сродни её жерлу.
Энн вконец рассвирепела. Ее голос зазвенел от гнева.
– Хватит, я вас наслушалась, мистер Джессап, – сказала она, поднимаясь.
Художник громко заржал.
– Не понимаю, почему вы смеетесь? – спросила Энн.
– Расслабьтесь, киска, – ухмыльнулся он. – Я вас просто дразнил.
Не желая казаться ханжой, Энн, чуть замявшись, уселась на скамью.
– Хорошо, – сказала она. – Больше не буду обращать внимания на вашу болтовню.
– Правильно, – похвалил Джессап. – Забудьте, что вы обыкновенная hausfrau, распустите волосы, скиньте туфли и повеселитесь вволю. Забыв про любые ограничения.
– А потом вы предложите приобрести вашу картину, – добавила Энн. – Гнев её как рукой сняло. Мужчины на подобных вечеринках клеились к ней и раньше, однако Джессап из всех приставал казался ей самым безобидным и раскрепощенным. Энн нисколько не опасалась его, а потому решила, что художник может её немножко позабавить.
– Вы, конечно, пошутили насчет женщины в тошнотворном платье? – полюбопытствовала она.
– Насчет того, что эта бегемотиха покровительствует Абнеру Джессапу? – Голубые глаза художника озорно заблестели. – Вовсе и ничуть не пошутил, моя разлюбезная, вспыхивающая, как порох, мисс Логан. Собственно говоря, у меня много таких… спонсоров, что ли. – Внезапно он нахмурился. – А вы, должно быть, новенькая здесь, и не знаете, что творится в этих кругах. Я прав?
– Скажем так, – произнесла Энн. – Мы с Дейвом слеплены из другого теста.
– Ха, – усмехнулся он, залпом опустошив бокал. – Хотите, расскажу про наше тесто.
Энн улыбнулась.
– Если я скажу, что да, вы опять попытаетесь меня шокировать?
– А разве вам это не нравится? – переспросил Джессап. – Когда вас шокируют.
– Я не вполне уверена.
– Что ж, давайте попробуем, – согласился художник. – Видите вон того типа в ковбойке, у стойки бара? С толстой жопой.
– Да. Это Росс Леланд, архитектор.
– Так вот, когда он напивается, как свинья, то начинает демонстрировать всем окружающим женщинам свою женилку.
– Что? – не поняла Энн, хотя и догадывалась о смысле его слов.
Пришел черед Джессапа удивляться.
– Ну – елдак, кран, кочергу, махалку, пырку. Член, в общем, по-вашему. Понятно?
– Лжете! – возмутилась Энн.
– Лгу, – неожиданно согласился Абнер, ухмыляясь. – Но вы у своего супружника спросите. Он, наверное, тоже слышал о фокусах мистера Леланда… Ух ты, кто идет-то!
Энн подняла голову. Донна Бронсон приветствовала сразу двоих гостей: смуглолицего, похожего на индуса, мужчину в тюрбане и рыжеволосую девицу в облегающем платье цвета электрик, едва прикрывающем её ляжки.
Энн уже приходилось встречать эту парочку на других вечеринках. Смуглокожего мужчину звали доктор Рамси. Он был основателем какой-то странной мистической секты, в которую входило множество людей. Рыжая Лорна, бывшая голливудская старлетка, недавно ставшая его женой, играла роль Верховной жрицы в Храме Солнца – так именовалось место сборищ поклонников необычного культа. Энн не раз читала и слышала возмутительно скандальные истории, связанные с Храмом, расположенном высоко в горах Санта-Рита.
Любопытство взяло вверх и Энн спросила Абнера:
– А что вы знаете о нем, мистер Джессап?
– Он учит тантрической йоге.
– Я понимаю, что не должна спрашивать, но все-таки – что это такое?
– По сути это овладение техникой reservatus, – пояснил Джессап. – Вы поймете, если вспомните колледжский курс латыни.
– Увы, латынь мне не преподавали, – вздохнула Энн.
Художник сокрушенно покачал головой.
– Ох, американское образование, – вздохнул он. – Немудрено, что русские обгоняют нас на каждом повороте. Это слово, миссис Логан, означает умение сдерживать себя ради того, чтобы женщина ощутила оргазм. Для этого необходимо особое духовно-сексуальное взаимодействие между мужчиной и женщиной. У восточных женщин это получается лучше, чем у наших, а вот наши мужчины, к великому сожалению, вообще не смыслят в этом искусстве – ни уха ни рыла. Понятно? Может, описать поподробнее?
– Нет, спасибо, это вряд ли необходимо, – ответила Энн, начиная жалеть, что затеяла этот разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43