OCR svetico
Энн Стюарт
Полуночная роза
АНГЛИЯ
1
Апрель 1803
Едва ли найдется место более тихое и уютное, чем кухня английского помещичьего дома, после того как слуги вечером разойдутся по своим углам. Жизлен сидела одна в темноте, положив маленькие, но сильные руки на колени и глядя на огонь в очаге. Громоздкий стул подчеркивал хрупкость ее фигуры, но слуги, работавшие в кухне, не решались посоветовать ей заменить его другим. Желания личной поварихи-француженки леди Элин Фицуотер были превыше всего. То, что поварихой была женщина, обстоятельство совершенно неслыханное — не имело значения, как и то, что она была в более дружеских, чем принято, отношениях со своей хозяйкой и соблюдала дистанцию с теми, кто жил в людской. Слуги в Энсли-Холле уважали порядок не меньше, чем Писание, а Жизлен располагала здесь абсолютной властью.
Не имеет значения, что они не знают ее фамилии, — все здесь называли ее Мамзель, держапри себе соображения о том, откуда она родом. Не имеет значения, что ей скорее всего не больше тридцати, а выглядит она и того моложе, со своей хрупкой, по-мальчишечьи прямой фигурой, огромными с поволокой глазами и пышной копной каштановых волос, подчеркивающих тонкость черт, которые, говоря о другой женщине, вполне можно было бы назвать ангельскими.
Едва ли кому-то пришло бы в голову назвать Мамзель ангелом. Ее подвижный рот лишь изредка трогала едва заметная улыбка, а в глубине темных глаз таилась трагедия, о которой слуги могли только догадываться. То немногое — и тепло, и привязанность, которые она еще сохранила в душе, целиком принадлежали крохотному черному щенку, безмятежно спавшему у ее ног возле огромного стула.
Жизлен представляла себе, что о ней думают окружающие, и ее это устраивало. Да, слуги относились к ней недоверчиво, настороженно и ревниво, но они не желали ей зла, и этого было достаточно. Она сидела, откинувшись на спинку стула, но напряжение не проходило. Последний год принес ей покой, на который она уже не надеялась.
Англия стала для нее раем, а кухня в Энсли-Холле надежной крепостью, где все подчинялось порядку и было заранее предопределено, — соусы никогда не сворачивались, мясо не подгорало, людей не подвергали пыткам, не убивали, и не…
Жизлен покачала головой, вслушиваясь в окружавшую ее тишину. Лишь бы судьба не перестала быть милосердной. Она без сомнения заслужила обретенный в муках покой. И все же, много лет она жаждала только одного, одного единственного — не счастья, не любви и не покоя и дружбы. Она жаждала мести. Так к чему сожалеть, коли судьба не оставила неуслышанными ее мольбы?
Энсли-Холл насчитывал двадцать семь спален, шесть отличных по размерам и назначению гостиных, четыре столовые, три кабинета, двенадцать туалетных комнат со всеми удобствами и кухню. В одной из этих двадцати семи спален лежал сейчас человек, которого Жизлен поклялась убить.
Узнать, где он спит и пробраться к нему, прихватив один из ножей для разделки мяса, совсем не сложно. Она привыкла разделывать бараньи и говяжьи окорока — ее тонкие руки приноровились к этому занятию. Конечно, живой, дышащий полной грудью мужчина, не совсем то же самое, но, если перерезать ему глотку — ее заветная мечта осуществится.
Она не стала болтать со слугами, не присоединилась к ним, когда они играли в карты, флиртуя друг с другом и сплетничая о человеке, который находился сейчас наверху. Пожалуй, после того как знатные хозяева покинули Энсли-Холл и во всем доме не осталось никого, кроме непрошеного гостя, ей будет непросто обойти все помещения, разыскивая его. К тому же не исключено, что он узнает ее, даже спустя столько лет. Конечно, последнее маловероятно. Скорее всего он сохранил в памяти лишь мимолетное воспоминание. Растоптанные жизни едва ли много значат для ее врага, и она — лишь одна из многих в длинном списке его жертв.
Интересно, что подумает Элин, услышав подобную новость, — ее неотесанного двоюродного брата зарезали в ее доме, и не кто-нибудь, а ее повариха. «Некрасиво», — решила Жизлен, брезгливо поморщившись. Хорошо бы выяснить, сколько он намерен тут оставаться. Ей необходимо время, чтобы придумать что-нибудь более подходящее.
Леди Элин Фицуотер покинула Энсли-Холл в тот день, когда он приехал, подчиняясь странным условностям, которые так много значат для англичан. Даже покровительство ее глуховатой компаньонки мисс Биннерстон не позволяло ей оставаться в таком огромном доме, как Энсли-Холл, с неженатым мужчиной, состоящем с ней лишь в отдаленном родстве. Тем более с человеком, имеющим столь ужасную репутацию, как Николас Блэкторн. Итак, Элин, ропща, собралась в дорогу, а Жизлен была готова сопровождать ее, но лишь пока не услышала имени этого человека.
— Будь он проклят, этот мой братец, — негодовала Элин, и ее ласковые голубые глаза стали сердитыми. Она очень любила крепкие выражения и употребляла их при каждом удобном случае, но в ее нежных устах грубые слова звучали нелепо. Она даже пыталась заставить Жизлен обучить ее вульгарному французскому, но та упорно отказывалась.
— Почему ты проклинаешь его? — спросила Жизлен, чувствуя, что ее покою приходит конец. — Если тебе не хочется, чтобы он приезжал сюда, не лучше ли сказать ему об этом прямо.
— Он уже здесь, кроме того, незамужняя женщина в таких вопросах лишена права голоса. Хоть я и живу в Энсли-Холле, но на самом деле дом будет принадлежать моему брату Кармайклу до тех пор, пока я не выйду замуж. Если я останусь старой девой, он перейдет к его детям, если выйду замуж, — то стану здесь полноправной хозяйкой. Но я рада, что могу жить здесь с Бинни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99