.. Ой, прости, я и забыла... Тогда сока?
— Можно и сока, — понуро согласилась Сесиль и подставила стакан.
В саду за домиком супругов Кайф было прохладно и очень уютно. Дамы сидели на плетеных стульчиках вокруг садового стола, поставленного под старой, раскидистой грушей, а мужчины колдовали над жаровней, где вместо привычных сосисок-гриль изготовлялось мясо, нанизанное на металлические прутья. Сесиль вспомнила, что у арабов это блюдо называется шиш-кабоб, а в России как-то иначе, кажется, шешлик... «Надо же, начисто забыла русский язык, а скоро начну забывать и родной французский...»
— Нет, по работе не скучаю, слишком много дел по дому... А вы заглядывали бы. Кстати, через две недели моей Джуди исполняется пять, я всех приглашаю. Таня, тебя, разумеется, с малышами. Устроим детский праздник... Ой, прости, я и забыла, что вы все должны быть в Ленинграде... в Петербурге.
— Может быть, к тому времени и вернемся... Жаль, ты не сможешь полететь с нами, — проговорила Таня медленно, со смешным акцентом, чем-то напоминавшим французский.
— А мне не жаль... Я, конечно, понимаю, это твоя родина, и все такое, но лично у меня с этим городом, да и с этой страной, никаких приятных воспоминаний не связано, это вообще не место для нормальных людей.
Таня Розен прихлебнула вина и усмехнулась.
— Стало быть, нас ты нормальными не считаешь?
— Но вы-то живете здесь... Как-то, когда Нил, мой бывший, вконец извел меня очередным приступом ностальгии... я, помнится, говорила, что он у меня тоже был русский... Так вот, я ему посоветовала вернуться и пожить там с полгодика, желательно без французского паспорта, без валюты, без обратного билета. Это навсегда излечило бы его от тоски по родине...
— Ну да, — вставила Аланна. — В позапрошлом году моя мама съездила на Украину и полностью излечилась.
— И что он? Воспользовался советом? — спросила Таня.
— Не знаю. И, честно говоря, знать не хочу... Да, он был чертовски красив, обаятелен и неглуп. Но без характера, без амбиций, без цели и направления в жизни. Плыл себе по течению, к тому же, слишком много пил и слишком неразборчиво трах... я хотела сказать, спал с кем попало. Думаю, либо он окончательно спился, либо состоит на содержании у какой-нибудь богатой старухи... Повторяю, мне это совсем неинтересно! Она наполнила свой опустевший стакан.
— Сесиль, это вино!
— Да?.. Ну и пусть, только не говорите Крису...
С блюдом, полным дымящегося, аппетитно пахнущего мяса подошел Алекс.
— Что ж вы, девки, приуныли, вот и наши шашлыки! — пропел он по-русски, и Сесиль сразу вспомнила правильное название этого блюда. Шашлык! Именно шашлык. А место, где подают шашлыки, называется шашлычная. В одну такую, на Лермонтовском проспекте, ее водил ее бывший... Когда еще был будущим...
— А где же остальные наши мужья? — по-английски спросила Аланна. — Почему не идут?
— Вторую порцию заряжают. И обсуждают предстоящую поездку. Наш мормон что то втолковывает Пашке насчет инвестиционных рисков. — Алекс плюхнулся на свободный стул, извлек из-под отворота рукава мятую пачку «Мальборо», эффектно чиркнул спичкой об ноготь. Настоящий ковбой! — А вы, девочки, пока раскладывайте и разливайте.
— Знаешь, дорогой, засунь свой мужской шовинизм себе в задницу и обслужи себя сам.
Аланна хрипло рассмеялась. Алекс надулся.
— Не вредничай, — примирительно сказала Таня Розен, положила несколько сочных кусков на тарелку и придвинула Алексу. — В конце концов, мужчины все это приготовили.
— Хотя бы не кури за столом, — нашла асимметричный ответ Аланна. — Сесиль не переносит дыма.
— Нитшево, — вспомнила Сесиль еще одно русское слово, но тут же вернулась к английскому: — Главное, чтобы Крис не видел. Он так печется о моем здоровье, бедняжка.
Но Крис был поглощен беседой с Полем Розеном и не заметил, ни как Алекс Кайф — в прошлой жизни Шурка Неприятных — бессовестно обкуривал его дорогую Сесиль, ни как она сама, греховодница, в нарушение заповедей единственно истинной церкви Святых последних дней, украдкой осушила еще один стакан вина...
Потом все ели шашлыки и смеялись, потом Поль принес гитару, и Таня запела, а Аланна, по просьбе Криса, шепотом переводила ему:
— Мама, тебе не следует шить мне длинное красное платье...
Вечерело, с гор повеяло холодом, все перешли в гостиную, Аланна сварила глинтвейн и кофе, а для Криса с Сесиль — фруктовый отвар.
Однако вечеринке не суждено было закончиться мирно.
С противоположных сторон к дому Кайфов одновременно подкатили две машины. Из сине-желтого городского такси выбрался старый профессор Вилаи, отец Криса, а из черного джипа — похожий на борца-тяжеловеса громила в дорогом вечернем костюме. Аланна представила его, как своего старшего брата Кевина.
Облобызавшись со всеми на европейский манер, профессор взял Поля Розена под локоток, и они погрузились в какую-то высоконаучную дискуссию, то и дело прикладываясь к объемистым кружкам с глинтвейном. Кевин же принялся развлекать народ светской беседой.
— Сестренка всегда была из нас самая башковитая. Еще в младших классах на всех конкурсах призы брала, и кличка у нее была — Полли-колледж. А уж серьезная — ни свиданок, ни танцулек, матушка ей, бывало, даже выговаривала за это: мол, так в девках и помрешь. Честно говоря, со временем мы все так стали думать, а она, поди ж ты, такого волосатика оторвала. Ну что, академик, это там у вас не виски часом?
— А то! Тебе со льдом или чистого?
— А ну его, лед этот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17