.. Говоря открытым текстом, платежеспособных.
— А ты циничен.
— Но прав?
— Львиная доля ассигнований предусматривается как раз на борьбу с так называемыми «болезнями третьего мира» — малярию, туберкулез, СПИД, пеллагру, лихорадку Эболи. За десять лет мы втрое снизим смертность в развивающихся странах, мы изменим мир...
— Вот я и спрашиваю — в чем разница между Гейлом и Богом?
— В конце концов, никто тебя не неволит. Это свободная страна...
— Тебе послышалось.
— Что послышалось?
— Будто я сказал «нет».
— Так ты с нами?
— А куда я денусь?
— Браво! А то я уж испугался, что сердце твое закрыто для добра.
— Отнюдь. Просто нужно было кое-что уяснить для себя.
— Пока ты уяснил не очень много, дальше будет куда интереснее... — Сэм Фарроу довольно хохотнул и поднялся. — В таком случае, пойдем порадуем Гейла. Думаю, он как раз освободился...
Гейл Блитс не был ни хром, ни горбат, ни косоглаз, но осознавалось это не сразу и сильно удивляло, причем всякий раз. Вот и сейчас, издалека завидев на лужайке за домом две фигуры, Нил мысленно развел руками. Надо же, а Гейл, оказывается, не такой уж и коротышка, практически одного роста с Берни, которого Нил воспринимал, как мужчину крупного и, что называется, представительного. Сейчас сопоставить их рост было нетрудно — они шли рядом, Берни, правда, поспешал из последних сил, пыхтел, задыхался, но ни на шаг не отставал от Гейла. На каждом плече Берни висело по сумке с полным набором клюшек для гольфа — даже когда Гейл разминался в одиночку, он предпочитал иметь под рукой запасной комплект.
Взаимоотношения Бернарда Колхауса, президента корпорации «Свитчкрафт», и Гейла Блитса, формально занимавшего в ней скромный пост старшего консультанта, таили в себе какую-то загадку, корнями уходящую, как полагал Нил, в их общее прошлое. Он знал лишь фактическую сторону этого прошлого — одна частная школа, один колледж, после которого Берни отправился в Гарвард изучать юриспруденцию, а Гейл — в Беркли, на прикладную математику. Известная ныне каждому школьнику трогательная история о том, как семь лет спустя старые друзья встретились в аэропорту, и за бокалом диетической колы Гейл так заразил Берни своим энтузиазмом, что тот оставил свой перспективный пост в процветающей нью-йоркской компании и целиком посвятил себя крохотной компьютерной фирмочке, практически неизвестной за пределами штата Орегон, никак не проливала свет на некоторые обстоятельства. Например, почему Гейл, на публике обходившийся с Берни весьма корректно и даже почтительно, всячески подчеркивая его статус первого лица компании, приватно, в узком кругу, обращался с ним так, как не позволял себе и с прислугой. Едва ли заключенный с Берни контракт включал такие пункты, как ношение за старшим консультантом портфеля, стула, зонтика, теннисных ракеток и клюшек для гольфа, разливание безалкогольных напитков (алкогольных Гейл не признавал и в окружении своем не терпел), выгуливание собачек и прочее. Конечно, за оклад в пятнадцать миллионов годовых многие и не на такое согласились бы, но все-таки...
— Хай, Нил! — Гейл издалека помахал рукой. — А мы вас немного раньше ждали.
— Извините, непредвиденная задержка в пути, заметил аварию, пришлось чуть-чуть поработать спасателем.
— Благородно... Может, партийку?
— Спасибо, лучше просто посижу. Даже Доминик не удалось приохотить меня к гольфу.
— О, старушка Доминик! Как она?
— Неплохо... Берни! Счастлив видеть вас, господин президент... — Негласное правило «Свитчкрафт» устанавливало очередность приветствий в соответствии с официальным табелем о рангах, поэтому сначала Нил протянул руку Берни, и лишь потом Гейлу. — Пристраивает к своей вилле очередной лунный модуль, а заодно крутит роман с архитектором.
— В своем репертуаре... Итак, мистер Колхаус, раз уж наш гость отказывается взять в руки клюшку, может быть, начнете вы?.. Не хвастаясь, скажу, что наш президент — истинный титан, мне даже страшно с ним состязаться, фервей с одного удара проходит, все триста тридцать четыре ярда.
Нил посмотрел на зеленую полосу высоко скошенной травы, уходящую под уклон чуть не к линии горизонта.
— Вот это все — с одного удара, я правильно понял? По-моему, это за пределами человеческих возможностей.
— Угодно пари? Называйте вашу ставку.
— Миллион долларов, — не моргнув глазом, сказал Нил.
— Однако! — Гейл, прищурившись, поглядел на небо, на фервей, на застывшего Берни, остановился взглядом на Фарроу. — Сэм, вы пришли к согласию с мистером Барреном?
— Да, Гейл, к полнейшему.
— В таком случае, принимается! — сказал Гейл. — Ну-с, господин президент, не посрамите честь фирмы. И гордитесь, что судьба подарила вам счастье произвести самый дорогой удар за всю историю гольфа.
Берни покорно сгрузил на землю сумку с клюшками.
— Гейл, я разомнусь немного? — с какими-то подвывающими интонациями проговорил он.
— Разумеется, мистер Колхаус. Делайте, как считаете нужным... Что ж, Нил, я рад, что вы с нами. Жаль, что бедняга Густав не может разделить нашей радости, это ведь была его идея, он был настоящий гуманист. Надеюсь, Доминик не слишком обиделась на меня, что не смог выбраться на похороны? Поверьте, если бы была хоть малейшая возможность...
— Гейл, помилуйте, все прекрасно понимают. Телеграммы и цветов было вполне достаточно.
— Да, какой был человек, я стольким ему обязан... Я ведь знал его еще мальчишкой, мне и семи не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17