Поблизости было совсем немного народу. Данбер не хотел бы, чтобы на него смотрели искоса.«И кроме того», — сказал сам себе лейтенант, — «немного упражнений будет полезно для переваривания пищи».Танец был медленным и незамысловатым. Поднять одну ногу, задержать ее в таком положении, опустить. Поднять другую ногу, задержать, опустить. Данбер встал в круг и попытался повторять движения вслед за женщинами. Он быстро все усвоил, и не прошло и нескольких минут, как он синхронно с остальными участницами танца выполнял все элементы, широко улыбаясь и наслаждаясь собой от всей души.В продолжение танца всегда появлялась возможность для легких объятий. Это было одним из самых замечательных, самых любимых Данбером движений. Когда мелодия, выводимая красивыми женскими голосами, подхватывала его, лейтенант поднимал свою ногу еще выше, задерживая ее в воздухе и опускал на землю с заново придуманным смыслом. Он начал плавно двигать руками, будто это были крылья, все больше и больше поддаваясь ритму танца. Наконец, когда Данбер уже действительно собирался исполнить что-то выдающееся, его все еще улыбающиеся глаза закрылись. Он полностью растворился в экстазе эмоций и движений.Он не заметил, как круг начал сжиматься. Лейтенант не понимал этого до тех пор, пока не стукнулся о бедра женщины, стоящей впереди его. Только тогда Данбер осознал, как близко к другому танцующему он оказался. Он с опаской посмотрел на женщин, составляющих круг, но они подбадривали его приветливыми улыбками — Данбер все делал правильно. Теперь он чувствовал случайные прикосновения грудей, которые он безошибочно определил по их мягкости, к своей спине. Его живот периодически касался бедер впереди идущей женщины. Когда он пробовал чуть замедлять шаг, груди женщины, идущей сзади, подталкивали его снова и снова.Никто не воспринял это как нечто вызывающее. Данбер не ощущал прикосновения женского тела так давно, что сейчас это казалось ему поразительной вещью. Слишком новы были для лейтенанта эти ощущения, чтобы он знал, что делать.Лица женщин ничего не скрывали, когда круг начал сужаться. Улыбки оставались неизменными. Таким же неизменным оставалось прикосновение грудей и ягодиц.Данбер больше не поднимал ноги. Танцующие придвинулись так близко друг к другу, что лейтенанту пришлось отказаться от приседаний и подскакиваний.Круг развалился на части, и женщины окружили Данбера со всех сторон. Их руки касались его, будто щекоча, играли с его спиной, животом и с его поднявшимся пенисом. Неожиданно они подобрались к самой интимной части его тела, которую скрывала ширинка его брюк.В следующую секунду лейтенант попытался застегнуть ее, но не успел он пошевелиться, как женщины отпрянули.Он наблюдал, как они исчезали в темноте, будто нашалившие школьницы. Данбер обернулся посмотреть, что их спугнуло.Индеец стоял в одиночестве у края костра, блестящий и зловещий, в нахлобученной на голову имитированной голове совы. Трепыхающаяся Птица что-то произнес, но лейтенант не мог определить, сердился он или нет.Шаман отвернулся от огня и Данбер последовал за ним, как малыш, который думает, что сделал что-то нехорошее и за это ему предстоит понести наказание. V Как оказалось, его неожиданная встреча с танцующими женщинами не имела никаких последствий. К своему огорчению, Данбер обнаружил перед вигвамом Брыкающейся Птицы ярко пылающий костер и массу народа, все еще празднующего удачную охоту. Они стали настаивать на том, чтобы лейтенант взял первый кусок жареного мяса, едва только свет костра обнаружил его появление.В конце концов Данбер надолго задержался у этого огня, греясь в лучах славы и теплого отношения к нему людей, сидящих вокруг. Он с трудом проталкивал все новые куски мяса в свой набитый живот.Через час лейтенант едва был в силах держать открытыми сами собой закрывающиеся глаза. Когда он встретился взглядом с Трепыхающейся Птицей, тот поднялся со своего места. Он отвел белого солдата в хижину и указал на тюфяк, приготовленный специально для него у дальней стены.Лейтенант Данбер плюхнулся на подстилку и начал стаскивать с себя ботинки. Он был таким сонным, что не подумал о том, чтобы пожелать индейцу спокойной ночи, и успел заметить только спину шамана, когда тот выходил из вигвама.Пальцы Данбера безвольно разжались, и второй ботинок упал на пол. Лейтенант вытянулся на кровати. Он провел ладонями по лицу, погружаясь в сон. В сумерках, перед тем, как провалиться в забытье окончательно, бессознательность его мыслей начала наполняться все усиливающимися потоками тепла и расплывчатыми, смутными очертаниями сексуальных видений. Вокруг него двигались женщины. Он не мог разглядеть их лиц, но слышал ласковое щебетание их мелодичных голосов. Данбер видел в своем зыбком полусне, как женские формы кружатся совсем близко от него, похожие на фалды развевающегося на ветру платья танцовщицы. Он даже чувствовал их легкие прикосновения и, засыпая, уловил лишь последнее ощущение: тяжесть обнаженного тела на себе. VI Кто-то хихикал ему прямо на ухо, а лейтенант никак не мог открыть глаза. Веки были слишком тяжелыми, но хихиканье вдруг прекратилось, и вслед за этим Данбер проснулся от запаха, который учуял его нос. Так пахнут одежды из шкуры бизона. Он снова услышал легкий смех и понял, что смеются не у него над ухом, а просто совсем рядом, в хижине.Он с трудом заставил свои глаза открыться и повернул голову в том направлении. Но ничего не смог разглядеть. Тогда Данбер слегка приподнялся на локте. В вигваме было тихо, и неясные очертания всех членов семьи Брыкающейся Птицы были неподвижны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102