Сегодня европейский проект продолжается — только провидческий гений фюрера заменен на коллективный разум эдакого общеевропейского политбюро, Еврокомиссии. Просветители считали, что государство, как и планета, может появиться с кончика пера. Европейский проект развивался в ногу с техническим прогрессом. Так что теперь он представляет собой генерированную компьютером виртуальную реальность. Что, впрочем, позволяет примирить все противоречия и нелепости замысла в некоей идеальной многомерной конструкции.Скажем, Германия видит единую Европу как некое расширение Германии — чем-то вроде федерации земель, где у Баварии или Шлезвиг-Гольштейна будут, примерно, такие же права, как и у Чехии или Португалии. Для Великобритании Европа — это, скорее, вариант Британского Содружества: с самостоятельными государствами, которых связывают единая культура и общий рынок. Франция представляет себе единую Европу как некую большую Францию — с решительной и самостоятельной внешней политикой, обширными социальными программами, культурной и политической экспансией. Мнением Португалии никто не интересуется. Италия быстро глотает свой кофе и спешит на очередную встречу, чтобы без нее о чем-нибудь не договорились.Греция пьет кофе по-другому: неторопливо ждет, пока опустится вниз осадок. Греки наблюдают за тем, что происходит, со стороны — и так уже не первое тысячелетие. «Бриан — это голова». «Солана — не Солон».В нынешней виртуальной игре «Построй Европу» участники становятся в матиссовский круг танцоров. У каждого танцора на голове шлем, который позволяет ему видеть свой собственный вариант реальности. Шлем — это выродившиеся «болтающие классы» с их газетными колонками, мелкими партийными разборками, душной сентиментальностью и искренним безразличием.Долго ли продлится танец? До тех пор, пока кто-нибудь из участников не снимет шлем и не выйдет из круга. Конечно, это не предусмотрено проектом, и потому невозможно.В сегодняшней Европе существующим признается лишь то, что наличествует в изумительном чертеже, и, наоборот — то, чему нет места в великом проекте, объявлено несуществующим.
Европа потребителя С.Н. Булгаков в «Размышлениях о национальности» писал: «Государства создаются не договором космополитических общечеловеков и не классовыми или групповыми интересами, но самоутверждающимися национальностями, ищущими самостоятельного исторического бытия».Государства прошлого создавались народом и верой. Сегодня и тому, и другому нет места в строящемся Городе Солнца.Нет народа — есть потребитель. Нет веры — есть великий и ужасный пиар, перед которым все трепещут, как перед языческим истуканом.Политический маркетинг и подчиненная ему статистика раздробили народ на меньшинства и группы по интересам. Есть одинокие матери, гомосексуалисты пакистанского происхождения, католики-пользователи ПК до 25 лет и так далее. Для каждой из этих групп политик разрабатывает свой торговый ход, свой набор слоганов. Есть бесконечно дробящиеся меньшинства, но нет большинства — народа, единого в своей духовной истории и судьбе. Чтобы вести народ, нужны воодушевление, одержимость, фанатизм, как — во всяком случае, на первых порах — у Кромвеля, Гарибальди, Гитлера. Это трудно подделать, хотя уже Гитлер хорошо умел продавать банкирам свои горячечные видения. С потребителем все просто. Это та же собака Павлова: нужно лишь знать, где простимулировать, чтобы потекла слюна.Когда власть в Сербии перешла от поколения отчаянных, но обреченных борцов, к поколению потребителей, последние, не задумываясь, продали «отца нации» ее заклятым врагам.Премьер Сербии при этом заметил, что его соотечественников сейчас больше интересует итог последнего футбольного матча, чем судьба бывшего президента. Приветствуя этот поступок, западные лидеры дали понять, что уже при жизни этого поколения Сербия вполне может войти в Евросоюз.Это совершенно естественно, потому что сербы прошли главный тест — показали, что стали нормальной нацией потребителей, управление которой не доставит хлопот.Прошло время песен о Косовом поле, мечтаний о небесной Сербии, время народа-легенды, который стремился ни при каких обстоятельствах истории не терять своего Бога. Началась тренировка рефлексов слюновыделения.Впрочем, у сербских дедов еще долго будут храниться пулеметные ленты, и поколение внуков, возможно, нанесет ответный удар.Будучи насильно изгнанной из мира, вера уходит в неподвластные земным властям пространства и способна, как это уже бывало в европейской истории, вернуться. Вера концентрируется в отдельных личностях, которые со стороны могут выглядеть одержимыми. Жанна д'Арк создала Францию усилием воли — но чтобы случилось, если бы ее не было? Не было бы Франции? Таким образом, если Франция существует, есть и провидение. При помощи провидения воля творит историю, каким-то необъяснимым образом сочетаясь при этом с высшей ответственностью — ответственностью не перед вышестоящим бюрократом, а перед Богом и судьбой. Чтобы осуществить общеевропейский проект в настоящей, а не виртуальной реальности, Европе нужен был бы именно такой лидер.Гитлер и Наполеон были самыми яркими фанатиками, одержимыми европейской идеей. Но они отчитывались не перед Богом, а, скорей всего, перед противоположной инстанцией.Не сообщает ли это чего-то существенного про происхождение всего проекта? Впрочем, сейчас если и существуют одержимые Европой бесы, то это, скорее, существа типа Передонова.Мелкий бес может править лишь в мареве иллюзий, которое создается пиаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195