Это поможет нам попасть в ее сон.
— Как скажешь, Анхель! Конечно!
У меня отлегло от сердца — первый этап прошел удачно. Сейчас, если мы оба сможем сконцентрироваться на образе Кристины, то попадем в ее сон. Только бы она спала сейчас!
Время опять потянулось с черепашьей скоростью, словно бы увязло в какой-то трясине. Я сосредотачивался на образе Кристины, и Данила сосредотачивался, но попасть в ее сон нам так и не удалось. Может быть, я что-то не так делаю?!
Я открыл глаза и слегка толкнул Данилу:
— Данила, видимо, надо идти.
— Хорошо, Анхель.
Мы вышли из дома в беспросветную ночь. Луну скрыли тучи. Лишь напрягая зрение, можно было различить силуэты предметов. Но и то с большим трудом. Я прочел заклинание внутреннего света, известное мне еще с детства. К счастью, это подействовало — лес озарился слабым светом. Деревья и кустарники словно подсвечивались изнутри темными, зелеными лампами.
— Идем, — сказал я Даниле и снова взял его за руку. — Думай о Кристине, представляй себе ее образ.
— Хорошо, — ответил Данила, и мы пошли.
Трудно сказать, сколько времени продолжалось наше путешествие — может быть, час или два. А может быть, и десять минут, минуту. Вдруг, Данила споткнулся и замешкался. Сначала я не придал этому никакого значения, а потом оглянулся и увидел, как на моих глазах Данила буквально проседает в почву. Земля словно бы размякла под ним, стала жидкой, топкой.
— Данила! — закричал я и попытался вытащить его на поверхность.
Но чем больше я тянул своего друга, тем сильнее он увязал в земле. Постепенно и я оказался в этой затягивающей нас воронке. Тут на моих глазах картина переменилась. Мы уже были не в лесу, а на песчаном обрыве. Данила висел над пропастью, а я, лежа на краю осыпающегося склона, держал его за руку.
Страх объял меня, я был в панике. И когда наше падение казалось мне уже неизбежным, Данила поднял голову, посмотрел на меня снизу вверх и произнес:
— Не надо держаться, освободись… — в его глазах читалось спокойствие и уверенность, он улыбался.
— Освободиться?.. — я все еще не мог побороть свой страх.
— А что ты боишься потерять? — спросил Данила.
Этот вопрос Данилы стал для меня моментом истины. Я, понимающий, что нахожусь во сне, боялся разбиться, погибнуть. А Данила, который не контролировал свое сновидение, не понимал, что спит, задал мне этот — простой и совершенно очевидный — вопрос: «Что я боюсь потерять?»
Действительно! Что мы боимся потерять в смерти? Если вся наша жизнь — это лишь наши привязанности, если мы — это наши привязанности, то подобная потеря — это не утрата, а обретение свободы. Если же мы — это наша душа, не связанная с этим миром, то мы и вовсе ничего не теряем!
«Что ты боишься потерять?» — прозвучал в моей голове голос Данилы.
Господи, да я ведь ничего не боюсь потерять. Напротив, моя цель — найти! Я посмотрел на Данилу, в его светлые, улыбающиеся глаза и снял усилие. Мне подумалось, что сейчас мы будем падать. Но мы, напротив, стали взлетать, подниматься вверх. И тут я увидел, что за нашими спинами развеваются большие невесомые крылья.
Мы проносились над бескрайними таежными лесами. Под нами лежали необозримые ландшафты — гигантские горные хребты, степные просторы, заснеженная тундра, покрытый льдом океан. Глубокие озера и нетронутые человеком долины радовали глаз. Бурные реки и отвесные скалы завораживали. Весь мир, казалось, лежал у нас на ладони.
И вдруг…
*******
— Кристина, ты проклята! Ты поняла, наконец, что ты проклята?! — чудовищный голос, подобный грозовым раскатам, звучал откуда-то совсем сверху.
Мы начали снижаться и через пару минут оказались посреди бескрайнего поля. Пасмурное небо было покрыто серыми свинцовыми облаками. Промозглый ветер буквально валил нас с ног, издавая жуткий свист и прижимая к земле пожухлую траву. Где-то впереди виднелась гигантская, уходящая в облака горная вершина.
— Чей это голос? — спросил Данила.
— Не знаю, — шепнул я в ответ. — Кажется, мы попали в сон Кристины. Пойдем, подойдем ближе к этой горе.
Несмотря на отчаянные порывы ветра, мы двигались достаточно быстро. И скоро нам стало понятно, что перед нами вовсе не гора, а подол черной рясы. Одетое в нее существо было столь большим, что мы видели лишь его нижнюю треть. Верх терялся за облаками. Именно это существо говорило с Кристиной.
— А где Кристина? — только и успел вымолвить Данила, когда мы увидели ее, стоящую на коленях перед этим существом в черной рясе.
— Ты должна убить своего ребенка, Кристина! — продолжало чудовище.
— Я не могу этого сделать, — еле слышно отвечала ему Кристина.
— Что?! Что ты сказала?! — чудовище было вне себя от гнева. — Я не прошу, я приказываю тебе!
— В чем он виноват?! Почему ты мстишь моему ребенку?! — Кристина не желала сдаваться, но голос ее звучал, как мольба.
— Грехи матери лягут на ее дочь! Ты хочешь обречь свою девочку на страдания?! Нет, я не жесток, Кристина. Это ты жестока! Подумай о том, на какую жизнь ты ее обрекаешь! Ты хочешь, чтобы она мучилась всю свою жизнь?! Мало ты насмотрелась на мужчин, которые пользовались тобой?! Тебе этого недостаточно?! Такой доли ты желаешь своей дочери?!
— Она… она сможет, — еле слышно отвечала Кристина.
— Мир жесток, Кристина! — продолжало чудовище в рясе. — Мир очень жесток! Он требует от женщины, чтобы она была сильной! Но разве может сильная женщина быть Женщиной?! Разве сможет она быть самой собой?! Ты хочешь, чтобы твоя дочь страдала! Я понял это! Ты мстишь ей, а не я! Ты мать, которая ненавидит свою дочь! Дочь, еще не рожденную! Ты мстишь ей за то, что ты сама не можешь быть Женщиной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30