Особенно много собралось тут молодежи, причем немало из них было на мотоциклах. Шум двигателей даже заглушал звуки небольшого оркестра, игравшего возле веранды большого открытого кафе.
Контатти выбрал столик в первом ряду. Отодвинул стул для Мерилен и сел сам, поставив на край столика свой «дипломат».
– Я бы не выставляла его на всеобщее обозрение, – заметила Мерилен.
– Почему?
– Потому что тут слишком много щипачей. На римском жаргоне «щипач» – это вор, который вырывает у вас сумку, проезжая мимо на мотоцикле. – Она указала на оживленное движение на площади. – Видите вон тех парней? Одно движение, и все – вашего «дипломата» и след простыл.
– Но только не моего. У меня опыт, я хитер, я англичанин.
Мерилен взяла свою довольно большую сумку в виде мешка с затягивающимся шнуром и на всякий случай положила себе на колени.
– Конечно, – сказала она, – это было бы очень здорово, если бы какой-нибудь римский щипач посмеялся над знаменитой английской разведкой!
– Этого не может быть. У нас тысячи глаз.
– Ладно. Я вас предупредила.
Подошел официант. Контатти заказал два мартини и посоветовал:
– Говорите не так громко, чтобы не беспокоить наших соседей.
– Я все меньше понимаю вас. В машине, когда мы были одни, вы все время старались уйти от разговора, а тут, среди людей, хотите говорить о чрезвычайно деликатных вещах.
С этими словами она опустила руку в сумку, нащупала магнитофон и включила его.
– Вы прекрасно знаете, что в толпе мы, как нигде, одиноки, – с улыбкой возразил Контатти. – Я уже говорил вам, что у вас весьма условное, даже неверное представление о нашей профессии. Мы самые обычные люди…
– И искренние, не так ли? Ладно, я тоже искренняя. Сдаюсь.
Контатти посторонился, чтобы официант мог поставить на стол поднос, но продолжал говорить, не обращая внимания на его присутствие:
– Вы хотите сказать, что мы играем с самыми святыми чувствами человека. Пока мы ехали в машине, вы уже сразили меня своим бурным протестом и возмущением… – Он улыбкой поблагодарил официанта и оплатил счет. – Да, я признаю, это мы взяли девочку… – Официант отошел, качая головой и неодобрительно глядя на него. – А теперь послушайте меня. Человек, о котором идет речь, поволнуется еще день или два, но его дочь ничем не рискует, и мы сумеем возместить ему ущерб по справедливости. Мы используем предосудительные методы, что верно, то верно, но это действительно необходимое решение, поверьте мне.
И тут Контатти заметил в переулке фигуру Шабе. В переулке, где парковка была запрещена.
– Это нелепо, – возразила Мерилен, нисколько не убежденная словами Контатти. – Не могу поверить, что вам пришлось прибегнуть к таком гадкому и подлому шантажу, чтобы совершить… убийство.
– Нет, всего лишь акцию холодной войны, если выражаться более корректно.
– Акцию, которую любой ваш агент мог бы совершить лучше и хоть с каким-то оправданием.
– Это необходимо сделать завтра. И у нас нет времени искать подходящего человека.
– А он как раз то, что вам нужно? Отчего бы это? Вы ведь можете ангажировать любого профессионального киллера. Их в этой стране достаточно.
Контатти разочарованно покачал головой:
– Мерилен, вы рассуждаете неправильно. В данных условиях и в присутствии вашего друга Уэйна и его людей тот, кто совершит эту акцию, не сможет спастись. Его схватят и осудят на пожизненное заключение или быстренько выпроводят из страны. Как же вы можете требовать, чтобы наш человек или какой-нибудь профессиональный киллер пошел на такую самоубийственную операцию. К сожалению, мы не в Японии – у нас нет камикадзе.
У Мерилен от ужаса расширились глаза.
– Значит, вы решили пожертвовать ни в чем не повинным человеком?!
– Вы правильно заметили – ни в чем не повинным. Подумайте как следует. Вы ведь не глупы…
Она растерялась. Контатти взглянул на нее и снова осмотрел площадь. Шабе исчез.
– Кажется, я начинаю понимать, – сказала Мерилен. – Когда… когда Рудинский будет схвачен, то станет известно, что его шантажировали, что он вынужден был убить, что он вовсе не участник заговора, а скорее его жертва.
– И поэтому его отпустят, – спокойно подтвердил Контатти. – Может, через несколько лет.
– И вы засыплете его деньгами, чтобы помочь забыть…
Какая-то девушка прошла мимо столиков навстречу приятелю, сидевшему немного поодаль на мотоцикле с включенным мотором.
– Займетесь его семьей, – продолжала Мерилен, – возможно, наградите его почетным гражданством и добавите к его графскому титулу еще и титул баронета. Так ведь?
– Более или менее, – согласился Контатти, отпивая свой мартини.
– Но вы забыли об одном.
– О чем?
– О человеке, – ответила она. – До знакомства с ним я думала, что это серая, ничем не примечательная личность. Но я ошибалась. В нем есть что-то такое, отчего у меня мурашки бегут по спине. Он жесток, холоден… У него инстинкт злобного зверя. Наверное, он уже о чем-то догадывается. Он угрожал мне смертью, и все же я играла, играла хорошо, мне думается.
В нескольких шагах от столика парень, сидевший на мотоцикле, весело разговаривал о чем-то с подошедшей девушкой и в то же время как бы рассеянно посматривал на «дипломат» Контатти.
Мерилен с волнением продолжала:
– Я знаю, чувствую, что все будет так, как вы задумали. И он останется жив, но никто и никакие деньги не заставят его забыть пережитое. И заплатим за это мы все: я, этот ужасный старик, что работает с вами, Контатти. Через год, два, через десять лет он убьет всех.
– Это будет спокойная и достойная смерть, потому что мы умрем за родину, – равнодушно произнес Контатти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78