Затем положила на каждую из двух тарелок по слоеному золотистому пирожному в форме рога газели и протянула им. После этого поспешно направилась к выходу, ее шарфы развевались в воздухе.
– Какой вкусный чай, – произнес Наджиб, потягивая его из своей крошечной пиалы. – В Америке мне больше всего недоставало чая и таких пирожных.
Взяв в руки пирожное, Абдулла осторожно откусил кусочек. Затем причмокнул губами.
– У этих внутри миндальная масса. Попробуй свое.
– Нет, я лучше не буду. А то растолстею.
Ни слова не говоря, Абдулла закончил есть пирожное и облизнул пальцы, один за другим.
– Насколько я понял, у тебя есть для меня новые распоряжения? – спросил Наджиб, переводя разговор на тему, которая занимала все его мысли.
– Да, – кивнул Абдулла. – Но вначале несколько новых сведений о том, что, я полагаю, волнует тебя больше всего.
– Шмария Боралеви! Тот еврей, которого много лет назад выходил мой дед…
– …и который стал главой общины, напавшей на нас в тот день, когда погибла твоя сестра Иффат. – Абдулла снова кивнул.
Наджиб выпрямился.
– Что ты хочешь мне о нем рассказать? – спросил он спокойно.
– Кажется, Шмария сделал себе довольно громкое имя и сейчас занимает важный пост в израильском Министерстве обороны. Разумеется, этому в немалой степени способствовало то, что еще в 1948 году он помогал создать современную израильскую армию из таких разрозненных группировок, как «Палмаш», «Хаганах», «Иргун» и «Штерн». Так же как и его дружба с Бен-Гурионом, Даяном и Меир. Многие политические обозреватели поговаривают даже о том, что Боралеви будет следующим министром обороны Израиля.
– Понятно, – Наджиб задумчиво помолчал. – Насколько я понимаю, он больше не живет в… Как назывался тот кибуц?
– Эйн Шмона. – Абдулла покачал головой. – По моим сведениям, большую часть времени он проводит в Иерусалиме. Его дочь, бывшая кинозвезда, его зять и внуки по-прежнему проводят там некоторое время, но даже они в основном живут в Тель-Авиве.
– А Эйн Шмона… процветает пуще прежнего. – Это было мрачное утверждение, а не вопрос.
Абдулла кивнул.
– Ты его не узнаешь. Население составляет почти шестьдесят тысяч человек, а орошаемые земли простираются во всех направлениях. Вообще-то о нем даже трудно думать как о кибуце. Он превратился в самый настоящий город.
– Другими словами – добиться отмщения мне будет труднее, чем прежде.
– Не бойся. Мои люди следят за всей семьей. В свое время месть свершится. Я подозревал, что ты захочешь знать о них, и завел на них картотеку, которая все время пополняется. – Он взял с низенького столика три листа бумаги с густо – через один интервал – напечатанным текстом и протянул их Наджибу, который быстро пробежал глазами странички, касающиеся Шмарии Боралеви, его дочери и зятя.
Он нахмурил брови.
– Мне кажется, что чем дольше мы ждем, тем сильнее и неуязвимее они становятся. Мне следовало отомстить четыре года назад.
– Жажда мести подобна вину, – изрек Абдулла, – с годами она становится крепче. В настоящий момент у нас есть более важные дела, которыми следует заняться и которым ничто не должно помешать. Когда пробьет час отмщения, месть станет только слаще. – Он смотрел прямо в глаза Наджиба. – Ты отлично учился, я доволен. Теперь, когда твое образование закончено, настало время основать свой законный бизнес. Я полагаю, гарвардские курсы по ведению бизнеса дали тебе хорошую подготовку?
– Да.
– Отлично. Ты уже решил, какой бизнес больше всего подходит тебе?
– Для начала я подумывал основать импортно-экспортную фирму с центром в Нью-Йорке и филиалами в Лондоне, Гонконге, Штутгарте и здесь.
– Великолепно! – Абдулла улыбнулся и, сжав ладони, поднес их к губам. – Можно не сомневаться, что таким образом нам удастся создать тайный коридор между капиталистическим Западом и нашей Армией Освобождения Палестины. Это также поможет нам передавать средства нашим сторонникам в Европе. В Италии и Германии есть молодежные объединения, которые поддерживают наше дело и которым не помешает небольшая помощь. Во время твоего отсутствия мы обучили четверых немцев и двух итальянцев нашей террористической тактике. Среди них были две женщины. – Он помолчал, затем снова перевел разговор на бизнес, которым Наджиб собирался заняться. – Как ты думаешь, сколько денег потребуется тебе для того, чтобы открыть такую импортно-экспортную фирму?
– Пока не уверен. Сначала надо произвести кое-какие подсчеты, но думаю, что через неделю буду знать.
– Хорошо. Не забывай, что лучше переоценить, чем недооценить. Говорят, многие фирмы в первый год терпят банкротство из-за нехватки капитала. А теперь о другом. – Абдулла аккуратно отпил чай. Какое-то время он молчал, глядя поверх своей чашки, мимо Наджиба и дальше, сквозь одну из арочных дверей, в сад. Когда он заговорил снова, на его лице было бесстрастное выражение, но голос звучал мягко: – Через две недели, считая с завтрашнего дня, ты должен присутствовать на бракосочетании.
– Европейском или мусульманском? – улыбаясь, спросил Наджиб. Я должен знать, чтобы правильно одеться.
Абдулла не улыбнулся ему в ответ.
– Полагаю, что мусульманском. Но, разумеется, все зависит от жениха.
– И кто этот счастливчик? Я его знаю?
– Этот счастливчик, как ты, Наджиб, удачно выразился, – ты.
– Я?! – Наджиб пораженно уставился на него, широко раскрыв от изумления глаза. – Это, конечно, шутка!
Абдулла покачал головой.
– Я еще ни разу в жизни не был так серьезен.
По тону, каким Абдулла сказал это, Наджиб внезапно понял, что все уже было обговорено. Единственное, что оставалось сделать, – это обменяться брачными обещаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138