– Помнишь, когда я у тебя ночевала, ты меня за эту кружку чуть не убил?Ничего такого я не помнил, но решил не спорить (вот какой я был в тот вечер покладистый!), а продолжил тему:– Давно хотел спросить, а почему ты к подруге не пошла? Ночевать осталась?– Да нечаянно! – абсолютно искренне ответила Катя. – Я уснула, а телефон вырубился. Нет, ты мне все-таки скажи, убил бы меня тогда? За кружку-то?«Далась ей эта кружка!» – подумал я и попытался еще раз изменить направление разговора:– Кстати, ты тогда так от меня удирала, что даже сама дверь открыла.– В смысле?«А ведь она и еще раз мою неподдающуюся дверь сама открывала, – вспомнил я, и крыша принялась ерзать, – когда от Машки улепетывала!»– Ну-ка, пошли! – сказал я и увлек даму к двери.– Открывай!Катя вела себя как положено постороннему человеку возле моей двери: пыхтела, дергала ручку туда-сюда и наваливалась всем телом. Дверь не поддалась. Раскрасневшаяся (что ей очень шло!) Катя сердито рявкнула (это ей шло не меньше):– А нечего мне в спину дышать! Я так не могу. Нужна непринужденная обстановка. И вообще, в чем дело?– Да понимаешь, – осторожно сказал я, – эту чертову дверь никто, кроме меня, открыть не может. Там, кажется, завесу перекосило. А ты в то утро сразу справилась.– А может, ты ни на кого так не рявкал?– А второй раз? – покачал я головой. – При Маше?Катя поежилась. Черт побери, и это ей тоже шло!– В тот раз я бы твою дверь просто разнесла, если бы она не открылась. А! Я поняла: чтобы ее открыть, нужно очень захотеть уйти!Это было очень рискованное замечание, и я не удержался:– А сейчас, значит, ты уходить не хочешь?Видимо, все то время, пока мы выясняли особенности проникновения сквозь мою дверь, я наклонялся к Кате, потому что ее глаза внезапно блеснули прямо перед моими.– Пошли пить чай, – заявила она, когда пауза затянулась сверх всяких приличий.Катя преувеличено беззаботно двинулась в сторону кухни – и тут же загремела, споткнувшись об аккумулятор. Вернее, загремела бы, если бы я не изловил ее у самого пола.И духи ей тоже шли! Это становилось невыносимым.На секунду я представил, что случилось бы, если бы реакция меня подвела. И прыснул. Катя, естественно, обиделась. Она у меня в объятиях, а я ржу, как конь в предвкушении конкура. Меня тут же обвинили в неряшливости, захламленности квартиры, нежелании поить чаем, признались в нежелании пить чай, потребовали чай, компьютер и, наконец, чай с доставкой к компьютеру.Только после этого Катя выскользнула из моих рук и шмыгнула в комнату. Поразительно бесшумная женщина.Точно – кошка. Я вздохнул и в очередной раз пошел искать спасения на кухне.«Обиделась, – укорял я себя, – и чего ржал? Ну чмокнул бы ее в щечку, прижал бы к себе невзначай, потом… Нет, зря девушку обидел!»Катя сидела перед компьютером с очень-очень деловым видом. Она уже почти добралась до папки с рукописью, мне оставалось только помочь ей сделать последний шаг. Ей-богу, я ничего такого не собирался… Просто взял мышку и кликнул на нужную директорию. А там ее рука оставалась. Не в директории, конечно, а на мышке. И она ее почему-то не отняла. Так и держала, пока я файл архивировал и отправлял. А я что, стряхивать должен был ее руку с мышки, да? Или сказать: «Ну-ка встань, а то мне неудобно почту отправлять»? И вообще, это все духи. Они у нее, наверное, с феромонами.Короче, когда Катя отшатнулась от меня с жалобным «Стой!», я даже не понял, о чем она. Я и так стоял. Ну, может, немного ближе, чем положено по правилам социалистического общежития. Просто наклонился немного…Но, посмотрев в эти рыжие глазенки (как рыжие? Они же у нее… Блин, а какие они были раньше?), я понял все: и что «нет», и что на самом деле «да, но не так и не сейчас», и что это «нет» – совсем не обидно, потому что не только мне «нет», но и себе самой. Словом, когда Катя попросила не обижаться, я уже не обижался. У нее все в тот вечер получалось, даже необидно отказывать. Мне даже жалко стало ее, бедолагу. Я по-отечески поцеловал ее в макушку, осторожно выпустил из объятий и сказал:– Все будет хорошо. Я тебя отвезу на вокзал. Зайду через час. Я не обижаюсь, честно. Ты красивая. А где, кстати, твоя Наташка живет? Дом я знаю, в какой квартире? Давай-давай, на поезд опоздаешь.К двери Катя шла, как советский народ к коммунизму: покорно, не оглядываясь, с остекленевшим взглядом. Я еще раз уточнил номер квартиры ее подруги (на удивление, он совпал с тем, который она назвала в первый раз), после чего с шутками и прибаутками довел гостью до лифта.Вернувшись домой, отыскал заветную бутылочку коньяка, вспомнил, что мне сейчас за руль, поставил коньяк на место и пошел в ванную. Открыл холодную воду и сунул голову под струю.Ощущение реальности постепенно возвращалось. *** Наташка застала меня в полной прострации на полу в центре комнаты, посреди разбросанных вещей.– Давно сидишь?– А?– Домой едешь?– А? Домой? Ах да, еду.За пять минут я покидала вещи в сумку и уставилась на часы. Когда он придет?– У тебя во сколько поезд?– Что?– Поезд.– Что поезд?– Во сколько?– Что – во сколько?– Та-ак. Поезд – это такой паровозик с вагончиками. Чух-чух, чух-чух по рельсам, – Наташка очень похоже изобразила поезд, – он отправляется по часам. Мне тебя на вокзал везти когда?– Меня Сергей отвезет.– Кто?– Сергей.– А… куда?– На вокзал.У Наташки в глазах светилось полное непонимание. Я тут же отомстила.– Вокзал – это такой домик, откуда поезд чух-чух.– Зачем?– Ну, расписание у него.– У Сергея?– У какого Сергея?– Так, стоп. Я сейчас с ума сойду. Или уже сошла. Где ты Сергея нашла?– Мы на «Пушке» встретились.– Как обычно, случайно?!– Нет. Он позвонил днем, а я случайно оказалась на Тверской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48