Восхитительные формы этой женщины, ее отточенный до предела стиль нью-йоркской бизнес-леди, самоуверенность – все это захватило его и побудило ввязаться в игру. Оценивая достоинства ее тела, он обратил внимание на ноги и был приятно удивлен, увидев ее туфли. Он усмотрел в этом ее желание проявить свою сексуальность и сделал вывод, что она весьма состоятельная и стильная женщина, которая имеет постоянную связь с одним мужчиной.
То, что она приколола на лацкан орхидею из букета, который он ей прислал, свидетельствовало о ее склонности к авантюрам. Она подошла ближе, и он подумал, что ей следовало бы носить волосы ниже плеч и отказаться от легкого макияжа. Ему хотелось бы видеть ее глаза и губы более яркими, их линии более четко очерченными. То, что люди станут обращать внимание на ее чувственный рот, служащий для его удовольствия, его не пугало.
На самом деле идея соблазнить Миреллу Уингфилд пришла ему в голову три дня назад, когда его доверенный человек в посольстве сообщил, что самое крупное состояние в Турции скоро пойдет с молотка, потому что новая наследница, американка по имени Мирелла Уингфилд, намерена его ликвидировать. Рашид и его семья на протяжении долгих лет пытались прибрать к рукам это состояние, но им до сих пор не удавалось обнаружить таинственного наследника, которого опекали многочисленные адвокатские конторы. Однако настоящее желание соблазнить ее возникло тогда, когда он при встрече поцеловал ей руку.
И вот теперь Мирелла расправлялась с десертом, отрезая от груши тоненькие ломтики и кладя их в рот, и одновременно слушала рассказ Рашида о Лондоне, который он считал своим вторым домом.
– Рашид, вы не будете против, если я задам вам очень прямолинейный вопрос?
– Прошу вас, задавайте. Но в ответ позвольте мне также задавать прямые вопросы, если возникнет необходимость.
– Это будет справедливо. Нет смысла притворяться, что я не знаю, что вы считаетесь самым завидным женихом во всей Европе, а то и в мире. Вы заняли место Али-Хана, Рубиросы, Гюнтера Закса и Ага-Хана. Все они признали, что вашими наставниками были Онассис и Ниархос и что равного вам нет. Неужели вам нравится играть роль интернационального плейбоя? Какова ваша настоящая жизнь? Что вы в ней делаете?
Рашид помедлил с ответом, отодвинув от себя десерт. Потом он улыбнулся ей и произнес:
– Знаете, Мирелла, в вас есть что-то освежающее. Может, это наивность, традиционная американская невинность? Такое ощущение, что у вас в крови бродят гены новоанглийских пуритан, которые иногда прорываются на поверхность сквозь кожу. Скажите, а вы родом не из какого-нибудь штата в Новой Англии?
– Семья моего отца прибыла в Америку на борту «Мэйфлауэра». Мои отец и мать до сих пор живут на земле, на которую их предки ступили в 1620 году.
– Я так и подумал. Так вот, отвечаю на ваши вопросы: те, о ком вы упоминали, говорят правду – я единственный в своем роде. У меня то же мироощущение плейбоя, что и у них, но я серьезно занимаюсь бизнесом. Вроде бы все похоже, но по-другому. Мне нравится играть роль плейбоя по двум причинам: во-первых, я не играю роль, а живу той жизнью, которая мне нравится; во-вторых, я наслаждаюсь каждым ее мигом. Как только я устаю от этого, я возвращаюсь в один из моих домов в Турции. Вы спрашиваете, какова моя настоящая жизнь? Поскольку я безжалостен и расчетлив в бизнесе, работа отнимает у меня всего двадцать процентов свободного времени. В остальные восемьдесят я занимаюсь игрой с не меньшей самоотдачей. Но ведь вы не это хотели узнать, не так ли? Вам интересно, не бездельник ли я. Действительно ли я «убийца женщин», который оставляет за собой кровавый след вереницы разбитых сердец? Так вот, предупреждаю вас, Мирелла Уингфилд: в этом есть доля истины.
Не в первый раз за вечер Мирелла восхитилась его прямолинейной откровенностью и уверенностью в себе. Ей показалось странным, что он ни словом не обмолвился о ее наследстве, но она была благодарна ему, потому что эта тема лишь усложнила бы их общение.
– Спасибо за предупреждение, – лукаво улыбнулась она. – Я уже уличила вас в одном грехе: вы любите сладкое.
– Да, это правда. Вы удивитесь, если я скажу, что это мой единственный грех? Я не считаю то, в чем меня обвиняют досужие журналисты, грехом.
Они поговорили о том, что употребление легких наркотиков, курение и алкоголь греховными делами назвать весьма затруднительно.
– А как насчет сексуальных грехов? – спросила Мирелла напрямик.
– Я никогда не делал ничего предосудительного в этом смысле, – рассмеялся он. – Потому что в отличие от сладкого мне это идет только на пользу.
Мирелла тоже не удержалась от смеха. Они наслаждались обществом друг друга, и в их глазах то и дело вспыхивали искры любовного притяжения. Официант разлил кофе по чашкам, и Рашид с тяжелым вздохом положил себе в кофе три ложки сахара.
– Ну вот, а теперь самая приятная часть обеда, – торжественно провозгласил он, когда официант снова подошел к их столику.
Им подали шоколадный мусс – такого изысканного вкуса, что Мирелла даже подумала, что это лакомство само по себе уже греховно.
После обеда они слушали оркестр и пили кальвадос, сидя на диванах в фойе. Мирелла обнаружила, что выпила слишком много.
– Рашид, я хочу поблагодарить вас. Это неожиданный и самый прекрасный вечер из всех, какие выпадали на мою долю за последнее время. Могу я произнести тост?
Он кивнул. Она поднесла к лицу бокал и вдохнула легкий аромат яблок, который источал прозрачный напиток. Она протянула свой бокал к нему и с улыбкой произнесла:
– Пью за своего хозяина, за вас, Рашид Лала Мустафа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103