Гладкий толстый ствол какого-то тропического дерева манил к себе, и она прислонила к нему голову и подняла глаза к звездам, мигавшим среди вершин окруживших ее деревьев.Они казались очень далекими, а тьма между ними была холодной и пустой. Такой же пустой, как ее будущее. Они горели там, далекие и равнодушные к человеческой бренности. Они показались ей вечными по сравнению с коротким сроком, отпущенным мошкам-людям на земле. Бессознательно Моргана вздохнула и отодвинулась от дерева. И только тут заметила, что она не одна.— Зачем вздыхать, сеньорита?Она сразу же узнала этот притягательный и насмешливый голос. Но секунду помедлила, не поворачиваясь.— Вы не отвечаете? Тогда, может быть, это был счастливый вздох?— В голосе Фелипе слышалось едкое презрение.— Похоже, ваш надежный арабский талисман принесет вам то, чего вы желаете.Теперь Моргана уже не могла не повернуться. Все нервы ее были напряжены. Было совершенно невыносимо, что Фелипе тут появился — в таком месте и в такой момент. Его присутствие вдвойне невыносимо: как всегда, он отнимет у нее ее маску.— Боюсь, что я вас не понимаю, сеньор.Она говорила осторожно, все еще отчаянно цепляясь за жалкие остатки самозащиты. Ей нельзя ни о чем думать, но уж если это неизбежно, надо сосредоточиться на обстоятельствах их последней размолвки. Презрительная насмешливость его голоса слишком ясно ей об этом напоминала, помогая укрепить ту жесткую оболочку, которая начала было разрушаться.— Я думаю, что вы понимаете.— Его глаза холодно сверкали. Он сделал несколько шагов по направлению к тому месту, где она застыла, опираясь спиной на бесстрастную опору древесного ствола.— Похоже, вашей силы воли оказалось недостаточно, чтобы отказаться от приглашения на обед, против которого вы когда-то так решительно возражали.Моргана прижала ладони к бедрам: они были покрыты холодным потом, несмотря на то что вечер был совсем теплый. В ее мозгу пыталась оформиться какая-то мысль, которую она еще не понимала, которой не хотела дать свободу. Она заставила себя говорить спокойно.— Если это послужит вам удовлетворением, сеньор, то у меня не было выбора, кроме как принять приглашение.— Конечно,— пренебрежительно согласился Фелипе.— Сердце не оставляет выбора.Моргана крепко сжала губы, потом с трудом проговорила:— А если это и так, то какое вам до этого дело? Почти незаметная, но совершенно неудержимая дрожь овладела ее руками и ногами. Ей ничего так не хотелось, как остаться одной, убежать в темноту сада, но что-то, какая-то непонятная сила приковала к месту и заставила терпеть допрос, поднявший в ней бурю противоречивых чувств.— Мне дело только потому, что вы кажетесь слишком юной и влюбленной, чтобы сделать разумный выбор.— Они стояли уже почти лицом к лицу.— Когда-то вы были настолько мудры, что разорвали все отношения с человеком, который безволен и ненадежен,— добавил он, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Морганы и заставившей ее сказать нечто, в чем она никогда не хотела бы признаться, особенно ему.— Я не разрывала с ним отношений, он меня бросил.Моргана пожалела об этих словах, как только произнесла их. Инстинктивно она поняла, что Фелипе неправильно истолкует ее признание о том, что она встретилась с мужчиной, который когда-то был ее женихом, но сказанных слов уже было не вернуть.— Вот как? Похоже, я неправильно понял ситуацию.— Неанглийские интонации звучали мягко и настойчиво. А потом он добавил непростительное:— Я считал, что у вас хватит гордости, чтобы…Он не смог договорить, потому что буря чувств, охвативших Моргану, прорвалась наружу чистейшей яростью. Она знала, что он собирается сказать — и взмахнула рукой, чтобы стереть эти слова с его губ прежде, чем они будут произнесены.Это намерение ей не удалось осуществить, как и тогда, когда она собиралась бросить розу обратно в корзину. Длинные сильные пальцы Фелипе жестоко сжали ее запястье, так что она чуть не упала.— Вот как?— снова произнес он тем же мягко-обжигающим тоном.— Оказывается, вы к тому же не в состоянии выслушать правду.— Если бы правду!— взорвалась Моргана, потеряв самообладание.— Но в ваших словах ее не было ни крупицы! Вы слишком любите толковать все по-своему. Наверное, то, как все на острове перед вами пресмыкаются, заставило вас уверовать в собственную непогрешимость. С самого моего приезда сюда вы пытаетесь распоряжаться моей жизнью и говорите мне, что надо делать, и я этого больше не потерплю! Может, вы и некоронованный властитель Хуамасы, но я — не ваша покорная рабыня!— Молчать!Она не заметила признаков опасности в резких словах, но даже если бы заметила, то пренебрегла бы ими. Столько всего произошло: разорванная помолвка, несчастный случай, новое понимание полной бесхарактерности и аморальности Филиппа, а теперь еще вмешательство этого человека в ее жизнь… Это было уже слишком.— Не буду я молчать!— вспылила она. Но она замолчала: она увидела признаки опасности и поняла, что зашла слишком далеко.В этот момент вышла луна и залила бледным светом прогалину между деревьями, так что Моргана как во сне увидела темный румянец на его лице и глаза, в которых сверкала почти что ненависть. Беспокойство, которое она всегда испытывала в его присутствии, внезапно превратилось в страх, но она не успела отпрянуть: его руки стремительно протянулись и жестокие пальцы впились ей в плечи. Она ощутила полыхающую жаром ярость, ничуть не похожую на ожидаемый ледяной гнев, а потом его губы прижались к ее рту поцелуем, абсолютно лишенным нежности. Страстная ярость маркиза поранила ей губы и заставила тело замереть в его железной хватке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65