Нет, я останусь здесь и поступлю в университет.
– И ты уже выбрал, чем будешь заниматься?
– В общем-то, да, – ответил Рей. – По крайней мере, у меня уже есть кое-какие соображения на этот счет. Думаю посвятить себя педагогике. У меня всегда это получалось довольно неплохо – внушать свои идеи окружающим. В старших классах я был наставником целой футбольной команды, помогал им не отстать в учебе, чтобы они могли спокойно играть. Конечно, моему отцу будет поначалу нелегко смириться с этой мыслью, но думаю он уже понял, что профессионального спортсмена из его сына все равно не получится. Думаю, он предпочтет видеть меня в качестве учителя, чем заправщиком на бензоколонке.
– Вот уж никогда не подумал бы, что ты любишь детей. Ведь профессия учителя... – Бад замолчал. – А вот и наш обед.
В разговоре наступила пауза, в течение которой официантка раскладывала на столе содержимое подноса. Рей бросил сахар в кофе и принялся размешивать его. У него появилось неловкое ощущение, что он рассказал слишком много совершенно постороннему человеку, который, хоть и не был врагом, но и другом тоже не являлся. Единственной причиной, по которой он согласился зайти выпить кофе с Бадом Уилсоном, было желание побольше узнать об этом человеке. Но до сих пор он так и не выведал ничего нового, а наоборот, говорил исключительно сам и о себе.
Теперь он же он предпринял попытку перевести разговор в нужное ему русло.
– Ты сказал, что был в больнице, – начал он. – Это тебя на войне ранило?
– Давай не будем об этом. – Бад решительно закрыл тему.
– Извини, – смутился Рей.
– Ничего. Просто я не люблю говорить об этом. "Война – это ад", Бронсон. – Бад взял с тарелки свой сандвич и откусил кусочек. – Не помню, кто это сказал. Кто-то из великих. Тот, кто сам прошел через это. Он сформулировал это предельно четко и лаконично. Нет ничего хорошего в том, чтобы стрелять в людей, и в том, что они стреляют в тебя, но таков уж закон военного времени – приходится постоянно говорить себе, что ты здесь именно для этого, убивать людей, которые хотят убить тебя – армия придумала тебе такое занятие, государство это поддержало, так что вся эта затея, можно сказать, получила высочайшее одобрение. Но самый больной вопрос – это дети. Они даже не знают, из-за чего началась вся эта бойня – они страдают лишь потому, что живут там, где идет война.
– Круто, – только и нашелся что сказать Рей. Наступило молчание. Он отпил глоток кофе, недоумевая, зачем вообще заказал его; даже уже одна мысль о том, что придется выпить целую чашку этой черной сладкой жидкости, вызывала у него стойкое отвращение.
– Что ж, – сказал он, – мне пора.
Бад был явно удивлен.
– Так мы же только что сели.
– Да, я знаю, – согласился Рей. – Но мне нужно еще позвонить. Вообще-то, сделать этот звонок мне нужно было еще раньше, дело срочное. Просто из головы вылетело.
– Если речь о Джулии, – проговорил Бад, – то можешь не беспокоиться. У меня с ней свидание сегодня вечером. – Он улыбнулся. В первый раз за все время, пока они сидели за столиком кафе. – Бронсон, хочешь пари?
– Какое еще пари? – не понял Рей.
– Спорим, что ни в какой колледж Джулия в сентябре не пойдет?
– Глупости, – покачал головой Рей. – Ну разумеется, пойдет. Она так этого ждет. И кто или что, по-твоему, сможет удержать ее здесь?
– Я, – просто ответил Бад. – Конечно сама она об этом пока еще не догадывается. Но ведь до сентября еще целых три месяца.
– Глупости, – повторил Рей, вставая из-за стола. – Джулия еще не готова к серьезным отношениям с кем бы то ни было. К тому же ей еще нет и восемнадцати. Она ни за что не останется в этом городе ни ради тебя, ни ради меня, ни ради кого бы то ни было еще.
– Что ж, а это мы еще посмотрим. – Бад протянул ему руку на прощание. – Что ж, было очень приятно поговорить с тобой, Бронсон. До скорой встречи.
– И мне тоже, – ответил Рей. – Еще увидимся.
Он подошел к прилавку, чтобы расплатиться за свой кофе, после чего зашел в будку телефона-автомата у двери и набрал номер телефона семьи Джеймс. В трубке раздался щелчок, потом наступила пауза, за которой последовали короткие гудки. Занято. Монетка со звоном выпала обратно через окошечко возврата, и он сунул ее в карман, чувствуя непонятное раздражение. С кем это Джулия может любезничать по телефону в это время? Судя по времени, она только что должна была прийти из школы, так что вряд ли это был кто-то из одноклассников. От нее всего-то требовалось быть дома, не занимать телефон и ждать, когда Рей позвонит ей, чтобы сообщить о результатах своего разговора с Барри.
Конечно, с его стороны было глупо так рассуждать, и он сам понимал это. Ведь Джулия не знала, что он попытается именно сегодня пробраться в палату к Барри и потом станет названивать ей. И то, с кем она разговаривает по телефону после школы, было ее личным делом, так же как никого не касалось и то, к кому она бегала на свидания по вечерам.
Пусть это будет кто угодно, но только не он, беспомощно твердил про себя Рей. Я не хочу, чтобы она с ним встречалась.
Разговор с Бадом произвел на него гораздо большее впечатление, чем он того ожидал. До сих пор он считал его просто одним из многих – занудой, серой посредственностью, единственным предназначением которой было развлекать Джулию и быть ее алиби на тот случай, когда мать начинала надоедать ей своими нотациями по поводу того, что она постоянно сидит дома и ни с кем не встречается.
И вот теперь он предстал перед Реем совершенно в ином свете. Бад был молчалив, однако он не был скучным занудой, к тому же его характеру были присущи такие черты, как серьезность и упорств, что наверняка импонировало такой чувствительной натуре, как Джулия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54