– И всех направляла воля Императора, – добавила Петронелла.
– Да, – кивнул Хорус. – Всех вела воля Императора…
– А другие Легионы сражались на Улланоре?
– Жиллимана и Хана. Их Легионы держали под контролем внешние подступы и участвовали в диверсионных атаках, но ту победу завоевали мои воины, лучшие из лучших прошли сквозь грязь и кровь благодаря своему упорству и мастерству. Я сам вел штурмгруппу юстаэринцев в решающее сражение.
– Это трудно себе представить.
– Но, тем не менее, так оно и было. Из боя против предводителя зеленокожих вышли только Абаддон и я. Этот ублюдок оказался крепким орешком, но я одолел его и сбросил тело с самой высокой башни.
– Это произошло до того, как Император присвоил вам титул Воителя? – спросила Петронелла, торопливо работая мнемопером, чтобы записать быструю речь Хоруса.
– Да.
– И вы вели в бой… как это называется? Штурмгруппу?
– Да, штурмгруппу. Точно направленный удар, чтобы разорвать глотку врага и лишить его лидера.
– И здесь вы тоже поведете передовой отряд?
– Поведу.
– Не кажется ли вам это немного необычным?
– Что именно?
– То, что высокопоставленный военачальник лично участвует в бою?
– У меня по этому вопросу уже был спор… вернее, дискуссия с морнивальцами, – сказал Хорус, не обращая внимания на ее вопрошающий взгляд по поводу незнакомого названия. – Я Воитель, и я не заслуживал бы такого титула, если бы держался в стороне от сражений. Если воины идут за мной и без колебаний подчиняются моим приказам, как это делают Астартес, они должны видеть, что я рядом и разделяю с ними все опасности. Как может воин мне доверять и идти в бой по моему приказу, если будет знать, что я только подписываю бумаги и не подвергаюсь опасности наравне со всеми?
– Я уверена, что придет время, когда обязанности, налагаемые высоким титулом, заставят вас покинуть поле боя. А если вы погибнете…
– Этого не случится.
– Но все же?
– Я не погибну, – сказал Хорус, и в каждом звуке этих слов прозвучала непоколебимая уверенность.
Его взгляд, яркий и решительный, встретился с глазами Петронеллы, и она ощутила, как вера в могущество Воителя растет и заполняет все ее существо.
– Я верю вам, – сказала она.
– А хочешь, я познакомлю тебя с морнивальцами?
– С кем?
– Сейчас увидишь, – улыбнулся Хорус.
– Еще один клятый летописец! – фыркнул Абаддон, качая головой при виде появившегося на пусковой палубе Хоруса, сопровождаемого женщиной в красно-зеленом платье.– Мало того что они постоянно клубятся возле тебя, Локен, но Воитель? Это отвратительно.
– Почему бы тебе не сказать ему об этом лично?
– Не беспокойся, скажу, – ответил Абаддон. Аксиманд и Торгаддон промолчали, они слишком хорошо знали, когда не следует перечить вспыльчивому Первому капитану. Но Локен не слишком часто общался с Абаддоном, и, кроме того, еще не утих его гнев после стычки на Давине, когда тот защищал Эреба.
– Ты считаешь, что в деятельности летописцев нет ничего полезного?
– Ба! Да нянчиться с ними – только понапрасну тратить время. Разве Леман Русс не посоветовал дать каждому из них оружие? По мне, так это было бы в тысячу раз полезнее, чем их глупые поэмы и картины.
– Дело не в поэмах и картинах, Эзекиль, а в том, чтобы сохранить дух нашего времени. Дело в истории, которую мы пишем.
– Мы здесь не для того, чтобы писать историю, – возразил Абаддон. – Мы ее создаем.
– Верно. А они ее расскажут.
– И какая нам от этого польза?
– Может, для нас и никакой, – ответил Локен.
– Так для кого же? – резко бросил Абаддон.
– Для тех поколений, что придут после нас,– сказал Локен. – Ведь Империум останется. Ты себе и представить не можешь ценность собираемой летописцами информации: целые библиотеки хроник, галереи картин и бесчисленные города поднимаются во славу Империума. Через многие тысячи лет люди будут вспоминать эти времена, узнавать о нас и восхищаться благородством наших деяний. Наступит эпоха просвещения, и люди пожалеют, что не были с нами. Все наши завоевания останутся в веках, и человечество будет вспоминать Сынов Хоруса как борцов за объединение и прогресс. Подумай об этом, Эзекиль, прежде чем так легкомысленно обвинять летописцев.
Локен пристально уставился в лицо Абаддона, ожидая возражений.
Первый капитан не отвел глаз и рассмеялся:
– Что ж, может, и я заведу себе личного летописца. Кому не хочется, чтобы его имя помнили в будущем, а?
Торгаддон похлопал обоих друзей по плечам.
– Ну, кому же захочется тебя вспоминать, Эзекиль? Это меня будут помнить, героя Паучьего Царства, спасшего Детей Императора от неминуемой гибели в лапах мегарахнидов. Эту историю не грех рассказать и дважды, правда, Локен?
Локен улыбкой приветствовал вмешательство Торгаддона.
– Да, Тарик, это грандиозная история.
– Только хотелось бы, чтобы мы ее слушали не больше двух раз в день, – вставил Аксиманд. – А то она станет такой же скучной, как та твоя шутка про медведя.
– Не надо! – взмолился Локен, заметив, что Торгаддон готов снова рассказать бородатый анекдот.
– Это был большой медведь, самый большой, какого только можно себе представить, – начал Торгаддон. – И охотник…
Морнивальцы хором взвыли и набросились на него, пытаясь заставить замолчать. Завязалась шутливая потасовка.
– А вот это члены Морниваля, – раздался рядом повелительный голос, и веселье мгновенно прекратилось.
При первых же звуках голоса Воителя Локен отпустил зажатую под локтем голову Торгаддона и выпрямился. Морнивальцы смущенно вытянулись перед главнокомандующим. Рядом с Воителем стояла смуглая черноволосая женщина в роскошном платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113