«Теперь обычно заявляют, – продолжает Биркгоф, – что подобные парадоксы возникают из-за отличия реальных жидкостей, имеющих малую, но конечную вязкость, от идеальных жидкостей, имеющих нулевую вязкость.» Итак, все дело опять в идеальных объектах, без которых и нельзя, вероятно, построить теорию.

Концепция исследовательских программ И.Лакатоса

Очевидные недостатки фальсификационизма Поппера пытался преодолеть И. Лакатос в своей концепции исследовательских программ. При достаточной находчивости, полагает он, можно на протяжении длительного времени защищать любую теорию, даже если эта теория ложна. «Природа может крикнуть: „Нет!“, но человеческая изобретательность. всегда способна крикнуть ещё громче». Поэтому следует отказаться от попперовской модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует её опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для опровержения теории.
В чем же суть концепции Лакатоса? «Картина научной игры, – пишет он, – которую предлагает методология исследовательских программ, весьма отлична от подобной картины методологического фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление фальсифицируемой. гипотезы, а выдвижение исследовательской программы». Под последней понимается теория, способная защищать себя в ситуациях столкновения с противоречащими ей эмпирическими данными. В исследовательской программе Лакатос выделяет её ядро, т. е. основные принципы или законы, и «защитные пояса», которыми ядро окружает себя в случаях эмпирических затруднений.
Приведём конкретный пример. Допустим, что опираясь на законы Ньютона (в данном случае они образуют ядро исследовательской программы), мы рассчитали орбиты планет Солнечной системы и обнаружили, что это противоречит астрономическим наблюдениям. Неужели мы отбросим законы Ньютона? Разумеется, нет. Мы выдвинем какое-либо дополнительное предположение, для того чтобы объяснить обнаруженные расхождения. Как известно, именно это и имело место в реальной истории: в 1845 году Леверье, занимаясь неправильностями в движении Урана, выдвигает гипотезу о существовании ещё одной планеты Солнечной системы, которая и была открыта И. Галле в сентябре 1846 года. Гипотеза Леверье и выступает в данном случае как защитный пояс. Но допустим, что гипотеза не получила бы подтверждения, и новую планету не удалось обнаружить. Неужели мы в этом случае отбросили бы законы Ньютона? Без всякого сомнения, нет. Была бы построена какая-то новая гипотеза.
Как долго это может продолжаться? Лакатос полагает, что теория никогда не фальсифицируется, а только замещается другой, лучшей теорией. Суть в том, что исследовательская программа может быть либо прогрессирующей, либо регрессирующей. Она прогрессирует, если её теоретический рост предвосхищает рост эмпирический, т. е. если она с успехом предсказывает новые факты. Она регрессирует, если новые факты появляются неожиданно, а программа только даёт им запоздалые объяснения. В этом случае теоретический рост отстаёт от эмпирического роста. Если одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая, с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.
Лакатос признает, что в конкретной ситуации «очень трудно решить. в какой именно момент определённая исследовательская программа безнадёжно регрессировала или одна из двух конкурирующих программ получила решающее преимущество перед другой». Это в значительной степени лишает его концепцию нормативного характера. Лакатос, однако, все же пытается сформулировать некоторый набор правил в форме «кодекса научной честности». Главную роль там играют скромность и сдержанность. «Всегда следует помнить о том, что, даже если ваш оппонент сильно отстал, он ещё может догнать вас. Никакие преимущества одной из сторон нельзя рассматривать как абсолютно решающие. Не существует никакой гарантии триумфа той или иной программы. Не существует также и никакой гарантии её крушения».
Если это и предписания, то довольно странные. По сути, они звучат так: сохраняй сдержанность, ибо на все воля Божья. Иными словами, в концепции Лакатоса из-за деятельности учёного уже явно выступает некий глобальный надличностный процесс. Он ещё не исследуется, его природа не выявлена, но он присутствует, ибо, если мы сами не способны осуществить рациональный выбор, то как же этот «выбор» все же осуществляется в истории науки?

Нормальная наука Т.Куна

Крутой поворот в подходе к изучению науки совершил американский историк физики Томас Кун в своей работе «Структура научных революций», которая появилась в 1962 году. Наука или, точнее, нормальная наука, согласно Куну, – это сообщество учёных, объединённых достаточно жёсткой программой, которую Кун называет парадигмой и которая целиком определяет, с его точки зрения, деятельность каждого учёного. Именно парадигма как некое надличностное образование оказывается у Куна в центре внимания. Именно со сменой парадигм связывает он коренные изменения в развитии науки – научные революции. Но рассмотрим его концепцию более подробно.
Нормальная наука, – пишет Кун, – это «исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых достижений – достижений, которые в течение некоторого времени признаются определённым научным сообществом как основа для развития его дальнейшей практической деятельности». Уже из самого определения следует, что речь идёт о традиции, т. е. наука понимается как традиция.
Прошлые достижения, лежащие в основе этой традиции, и выступают в качестве парадигмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160