Ему нужно было ударить меня кулаком, но вместо этого шестипудовый амбал попросту отпихнул меня, после чего я едва не своротил вешалку, но на ногах все же устоял.
– Пан Гуляшек, или как там вас, – сказал я. – Это мой дом. Убедительно прошу вас покинуть его.
– А хрен тебе к гуляшу, если не покину?
– Тогда мне придется попросить вас еще более убедительно.
Взревев, он кинулся на меня. Это была ошибка, совершенно непростительная для классного десантника. Пистолет у меня был за поясом, я успел выхватить его. Они встретились на полпути – его сломанный нос и конец ствола моей служебной пушки. Курок отчетливо щелкнул. Братья Бигосяк не могли не услышать недвусмысленного звука.
– Матка Боска ченстохо… – поперхнулся Бигосяк-старший.
Младший, остановившийся, как птица в полете, пробормотал:
– Землячок, убери шпокалку. Мы против тебя ничего не имеем.
– В таком случае я вас не задерживаю…
Но прощаться братья почему-то не захотели.
– Ты же не станешь стрелять в земляка-десантника?
Я отступил на шаг, продолжая держать на мушке чересчур нервного товарища по оружию.
– Она ведь там, правда? – Бигосяк-сообразительный показал на дверь за моей спиной. – Имейте в виду – денег у нее нет. Пан Малкош, неужели вы будете рисковать здоровьем, а возможно, и жизнью из-за этой… Ромек, закрой уши!.. Из-за этой клинической идиотки. Вы же знаете, пан Малкош, уж если у нас в Польше захотят кого-то достать, достанут обязательно. А Ромек у меня упорный, он до тринадцати лет писался в постель… Правда, Ромек?
Ромек скрежетнул зубами.
– Так сколько она вам заплатила, пан Малкош?
– Ни гроша, – с легким сердцем сознался я.
– Ну вот видите! И не заплатит, будьте уверены. Нет у этой аферистки денег. Ромек ей на билет до Кракова дал.
– А потом они поругались, потому что она пересолила бигос?
Ромек не замедлил с ответом. Он ринулся на меня, как немецкий танк на сарай с копченым салом, – круглой стриженой головой вперед, изрытая ругательства. Должно быть, он свято верил в то, что я в него ни за что не выстрелю. Как земляк-десантник. Но в том-то и дело, что я был сапёром. Короче, я ему выстрелил смесью газа и перца прямо в физиономию, точнее сказать, в лоб. Бигосяк-младший замер как громом пораженный. Схватившись руками за лицо, он странно всхлипнул, а затем по щекам хлынули слезы. Должно быть, именно так этот выродок плакал в детстве, проснувшись среди ночи на мокрой простыне. Его умный брат вылетел на лестницу, как пробка из бутылки свадебного шампанского. И тут на сцене возникла она – виновница инцидента. В руке у пани Бигосяк был мой самый большой кухонный нож. Шестипудовый хряк, повизгивая, корчился у нее в ногах. Я с ужасом представил себе, что произойдет с моим паркетом, если Йованка использует нож по назначению.
– Слушайте, – сказал я появившемуся в дверном проеме старшему брату, – забирайте своего красавца и уходите отсюда. Там внизу, в магазинчике, есть минеральная вода, промойте ему глаза…
– Кур-рва!
Ромек не дал мне договорить. Поднявшись на ноги, он на какое-то мгновение отнял кулаки от вздувшихся багровых глаз, безостановочно источавших слезы.
– Ты! – глядя почему-то на меня, а не на свою горячо любимую жену, вскричал брат умного брата. – Ну ты достал меня, доста-ал! Считай, что ты покойник, землячок! Я убью тебя!..
Старший брат подхватил под руки моего потенциального убийцу и поволок его на лестницу.
– Убьешь, убьешь, Ромек! Только не сейчас, потом, – бормотал он, кряхтя и тужась.
– Кур-р-рва мать!
– Будет, будет тебе! – глядя на Йованку, бубнил ее родственничек. – По полной программе будет! Имей в виду, Ромек еще вернется. А ты жди! Сегодня жди, завтра жди! Жди каждый день, зараза ты этакая!..
– Да заткнись ты! – не выдержала Йованка. – Ползи со ступенечки на ступенечку, говно сраное…
Бигосяк-премудрый на всякий случай заткнулся. Словесный поединок с женщиной явно не входил в его планы. А вот Ромек, услышавший родной голос, встрепенулся в его руках.
– Иоанна, ты? – Контуженный тщетно силился открыть заплывшие глаза.
– Ну чего тебе надо, Ромек, кого ты все никак найти не можешь? Дочку, от которой сам же и отказался? Жену, которую не помнишь, как зовут?… Сколько раз можно повторять: не Иоанна я, а Йованка…
– Псу под хвост это твое дурацкое имечко! – взвился Бигосяк-подстреленный. – А ну собирай манатки и марш домой!..
Супруг моей новой знакомой попытался вырваться из рук старшего и, к счастью, куда более разумного брата, но тот вовремя употребил силу. Очень даже вовремя. Я был настолько потрясен разыгравшейся на моих глазах семейной сценой, что вряд ли смог бы пресечь роковое развитие событий. Если б не Бигосяк-старший, Йованка вполне могла бы сделать себя вдовой одним тычком кухонного ножа, на котором, кстати, были и мои отпечатки пальцев.
– Ты бы лучше послушала мужа, дурочка! – мягко порекомендовал старший брат недоумка. – Вы ведь еще в браке, холера ясна. У вас в каком-то смысле – дочь!
– Тогда пусть платит! Мне деньги нужны, слышишь?! – (Я едва удержал за локоть фурию с холодным оружием в руке.) – Это надо же – они вдруг вспомнили о ребенке. С чего бы это?
– Ты поедешь с нами или нет? – промычал снизу Бигосяк-муж.
В проеме лестничной решетки возникло сизое от натуги лицо его брата.
– Между прочим, пан Малкош, мы можем заплатить больше, много больше, чем эта ваша чокнутая.
У старшего Бигосяка были поразительно светлые голубые глаза, ну совершенно ангельские. Точно такие же, как у его братца-десантника до того, как я в него выстрелил.
– Забудем о том, что случилось, – источал мед Бигосяк-миротворец. – Мы с Ромеком не в претензии, мы даже готовы…
Я так и не узнал, на что готовы братья Бигосяк:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110