От места, где мы стояли, до машины Дороты можно было добраться незамеченными, а до горы… Только в лесу, старом хвойном лесу, которым щетинились склоны Печинаца, можно было чувствовать себя в относительной безопасности, но до него было далеко, очень далеко. И если бы каким-то чудом мы добрались до леса, о возвращении назад уже не могло быть и речи. Именно об этом думала смотревшая на гору из-под ладони Йованка.
– И зарубите себе на носу, – сказал я. – Я вас не оставлю, а если уж это случится, у меня будут на то причины. Это – война, а я для вас теперь не Марчин, а пан командир. Если кому-то захочется писать, скажите: «Пан командир, я хочу писать». И никаких самовольных отлучек в сторону… Ясно? Ну а теперь я пойду.
– Пописать, пан командир? – живо заинтересовалась Дорота.
– И заодно разведать местность. Вопросы есть?
Я нырнул в кусты прежде, чем возникли вопросы у подчиненных. Минут десять я продирался сквозь заросли орешника и молодой березняк. Большой дуб, на который я хотел залезть, рос на краю поляны. Через нее я полз по-пластунски, обнюхивая каждый подозрительный бугорок. Я как раз поднимался на ноги, когда услышал его насмешливое замечание:
– Так и нужно было идти – с гордо поднятой головой. Чего вы боитесь, пан Малкош? Эта часть местности давно разминирована.
– Вот так встреча! – вырвалось у меня. – Что вы тут делаете в такую рань?
– Как это «что»? – Сержант Мило Недич, сменивший свою кожаную куртку на камуфляж, сделал вид, что удивился. – Я выгуливаю Усташа, мой пес любит утренние прогулки.
Умный кобель немедленно подтвердил версию хозяина, выскочив из кустов. Глаза его сияли от удовольствия.
– И вы всегда гуляете с автоматом?
– Нет, – сказал Недич и поправил брезентовый ремень на плече. – «Калашникова» я беру с собой только в исключительных случаях. Как сегодня… Хорошенького шума вы наделали у нас, пан Малкош.
– Я?!
– Небольшой Сталинград на Ежиновой Гурке, жестокое убийство… Это уже слишком для нашей тихой территории. Новости у нас распространяются молниеносно. Провинция, капитан. Между прочим, вы были последним, кого видели у дома доктора Булатовича…
– А я и не знал, что у вас есть свои люди по ту сторону границы. Дом доктора – за мостом.
Недич усмехнулся:
– А за мостом, как на том свете?… Да нет, не совсем так. – Сержант сунул руку под куртку и достал оттуда пистолет. На этот раз в руке у него оказался крутой австрийский «глок», который он и засунул за пояс. – Я полицейский, я обязан держать нос по ветру. Не скрою, вы меня очень интересуете… А где пани Бигосяк?
– Уж не думаете ли вы, что я потащу ее с собой на Печинац?
– На Печинац? Так-так… Ну а почему бы и ей не прогуляться с вами?
– Она ведь женщина, а я поляк. Неужели вы думаете, что польский офицер полезет с женщинами на минное поле?
– Ах, все-таки с женщинами… И та красотка с вами. Я знаю, зачем вы поехали к доктору Булатовичу. Я не знаю, кто убил его, но вполне возможно, что это сделали вы. Или пани Бигосяк… Только не надо говорить мне, что она на это не способна!..
– Ну, теоретически это могли сделать и вы… А если исходить из фактов, она действительно не могла этого сделать. Вчера мы с ней не расставались ни на минуту…
– Что вы говорите!
– Да, нас на какое-то время разлучили после Ежиновой, но это продолжалось недолго, совсем недолго. И потом мы находились на территории воинской части, фактически под стражей…
– Из-под которой благополучно сбежали… Послушайте, Малкош, а вам не кажется, что все это по меньшей мере странно? Две боснийских девушки попадают в беду. Так во всяком случае, утверждает та, которая осталась в живых… Другая, насколько я знаю, погибает в тот же день при невыясненных обстоятельствах. А этой ночью гибнет человек, может быть единственный, который кое-что помнит о двух девушках… Интересно, правда?
– Не очень, – холодно возразил я. – По-вашему, пани Бигосяк только для того и приехала из Польши, чтобы убрать неудобного свидетеля? Да он ничего толком уже и не помнит, он очень старый, ваш доктор Булатович. То, что узнали от него мы, сто раз могли узнать вы, сержант…
– Если б знал, кого спрашивать. Так уж получилось, что вы навели меня на Булатовича.
– Вы все-таки следите за нами?… Где ваш бинокль, сержант? Или у вас есть подручный?
– Подручный? – Недич недоуменно воззрился на меня. – О чем вы? Вы что, кого-то видели здесь?… Уверяю вас, я один. Со мной только Усташ, и никакого бинокля у меня нет.
– И вы никогда не интересовались орнитологией…
– Послушайте, шутки в сторону! Это были мужчины? Сколько их было? Вы видели оружие?…
– Я видел одного в камуфляжном комбинезоне… Если не секрет, сержант, а вы что здесь делаете?
– Не догадываетесь? Я ждал вас.
– Вот именно здесь?
– Хорошее место, самое лучшее, чтобы перехватить тех, что идут на Печинац. – Сержант посмотрел на меня исподлобья и добавил: – Идут, заметьте, скрытно, тайком от хорошего полицейского Недича.
– А почему вы решили, что мы пойдем на Печинац?
– Когда мы с вами впервые встретились, вы крутились около Печинаца. С Костасом вы говорили о Печинаце. Тут нашли раненых девушек, и тут вы потеряли своих солдат, пан капитан. Я и подумал: сейчас, когда у вас начинает гореть земля под ногами, вы обязательно окажетесь здесь. Вы и ваша пани Бигосяк.
– Ваш брат тоже погиб под Печинацем, – заметил я. – Слушайте, а кто тот солдат на снимке, который вы показывали Йованке?
Сержант Недич не ответил. Вместо этого он сунул руку за спину, где некоторые хорошие полицейские носят сами знаете что. «Ну вот, сейчас он достанет своего верного „стечкина"», – подумал я, и на этот раз ошибся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110