– А вы что, монашенка в штатском? – Я даже не стал ждать ее ответа. – Нет, не люблю. Я просто пользуюсь ее услугами.
Кончики ее губ дрогнули.
– Естественно. Для этого и нужны женщины. Она красивая?
Ну не могло же богатство так испортить человека! Или до нее дошло, что я пьян?
– Сойдет, – сказал я. – Она такая… обтекаемая. Как литровая бутылка…
Изысканной мадеры в фирменном сосуде, чтобы угостить ее, у меня не было.
– И этого достаточно?
– Я не максималист. Могу довольствоваться тем, что есть.
– Значит, вы ее фактически не любите, – вздохнула она.
– Какая разница. Она нужна мне… Хозяйка туристической сумки ненадолго задумалась. Особой радости у нее на лице не было.
– А если никакой разницы, – подумав, сказала она, – зачем же кроссовки топтать?
– Да я ведь ухожу не джоггингом заниматься!.. – Нет, она, кажется, достала меня.
Странным был наш разговор. Должно быть, поэтому я никак не мог его закончить.
– Ну да, не джоггингом… Именно так я и поняла. Может, войдем? – Неизъяснимая мягкость была в ее голосе, в жесте руки, указующей на дверь моей конторы. – Мне очень нужно поговорить с паном.
– Ну не хочу, не могу я говорить с вами… Ну не до этого мне сейчас. Понимаете, я выпил… Так уж получилось…
– Тогда мы и не будем разговаривать…
О, этот голос!.. Только последний кретин не понял бы, на что она намекала. Секунду или две я недоверчиво пялился, как полудурок, который вытряхнул из ведра на помойку мусор и вдруг увидел в дерьме золотой слиток. Потом наступила реакция.
– Вас послал Харвард? – Я отступил, пряча руки в карманах.
– Харвард?! – Ее брови полезли на лоб.
– В постель мы с вами не ляжем, – сухо сказал я. – А ну кругом и шагом марш отсюда! А если кто спросит, скажи, что ты не в моем вкусе. Скажи им, что настоящие мужики предпочитают блондинок.
Она уже не улыбалась. Но и уходить, похоже, была не намерена.
– А что же делать брюнеткам? – Она глянула на меня исподлобья.
– Ну знаете… – Честно говоря, я уже и не знал, что ей сказать. – Слушайте, пани, шли бы вы отсюда… – Слово «пани» в этой фразе было явно лишнее. – И вообще!.. Короче, мне надо уходить, черт бы вас побрал!..
Она до того оторопела, что даже не выскочила за мной на лестничную клетку. И не крикнула вслед, когда я, рискуя проломить хлипкие деревянные ступени, сбегал вниз.
Я прошел через кабинет в помещение номер два – комнаты в моем логове располагались аристократической анфиладой, – в комнатуху, которую некоторые клиенты могли принять за оружейную комнату. На самом деле это была моя спальня. Я переступил ее порог и замер. То самое, что, нелепо скукожившись, чернело (или белело) у моего наполовину раскрытого дивана, было вовсе не опрокинутым креслом и не кухонным шкафчиком, свалившимся вдруг – но в общем-то совершенно закономерно – с едва державшегося в стене гвоздя.
– Это вы, пан Малкош? – услышал я.
Есть, есть оно в жизни – упоение! Упоение собственными силами, в частности когда водку запиваешь исключительно пивом. Оно пошевелилось – это нечто у дивана, – и я услышал вздох и повторный вопрос и голос с каким-то легким акцентом, скорее всего балканским. Будь я настоящим детективом, я бы, конечно, сразу же вытащил кольт из-за пояса. Но я, точнее, тот, кого она назвала паном Малкошем, как последний дилетант, щелкнул выключателем.
Комната выглядела ужасно. Честно говоря, и раньше о ней нельзя было сказать ничего хорошего, но я как-то уже привык к фигурным пятнам протечек на потолке, к отклеившимся обоям, к шифоньеру, дверцу которого нельзя было закрыть без газеты. В глаза бросались новые детали: раскисшая пицца на столе, рядом с ней нарезанный кружочками лук на доске, настежь открытый шкаф, он же шифоньер, и положенная на ночной столик пачка старых журналов из этого шкафа.
– Вы должны вызвать полицию, – сказала она.
На этот раз она выглядела совсем не так уверенно, как прежде. Сидя на корточках рядом с двуспальной лежанкой и подпирая полуприподнятую половину ее коленом, не была похожа на женщину из высшего общества. Последние вряд ли наносят визиты в ночных рубашках. И у них уж наверняка не бывает фонарей под глазами.
– А на кой черт мне полиция? – не понял я. – Я уж как-нибудь сам справлюсь… Господи, до чего же гудят ноги… Или это голова?
– Вы ничего не понимаете. – Она навалилась грудью на драную обивку дивана. – Там… там бомба!
– Бомба? Ну да, – хмыкнул я. – Полураздетая секс-бомба в соблазнительной позе…
– Я не шучу, – процедила она сквозь зубы.
Сейчас, когда на ней не было черных очков, я мог полюбоваться не только уже отдающим желтизной синяком у нее под глазом, но и самими глазами. Цвета светлой бронзы, они были довольно-таки оригинально расставлены. По-восточному широко.
– А думаете, я шучу? – Хорошее настроение не покидало меня. – Проникновение на чужую жилплощадь – это пахнет статьей. И ночная рубашка вам не поможет. Как вы сюда попали?
Нельзя было не отдать должное ее настойчивости. Хотела войти ко мне и поговорить – и добилась этого!
– Там, под диваном, что-то есть. Если это не пан спрятал…
– Я в такие игры не играю, – отрезал я, подходя к шкафу. – Позвольте полюбопытствовать, а что вы тут искали?
– Что… что вы там делаете? – Повернуть голову ей было крайне трудно.
– Проверяю, не рассохлись ли дверцы.
Я снял с вешалки широкий офицерский ремень и хлестнул им по шкафу. Акустический эффект превзошел все мои ожидания.
– Пшепрашам, пани, – извинился я.
– И ничего тут нет смешного.
– В этом вашем борцовском поединке с моим диваном – тоже. Но я ведь молчу.
Она показала глазами под диван:
– Если это сделал пан, то пусть пан скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110