— Он внутри! — провизжал Могвид.
Но с огром в фургоне лошади заметно сбавили скорость, а это было самым опасным.
— Выкидывайте все! — приказал Эррил. — Все, без сожаленья!
Не поворачиваясь больше, он слышал, как шлепались наземь тюки и коробки, но жалеть о них у Эррила не было времени. Он дико вскрикнул и стегнул лошадей изо всех сил, прося у них про себя прощения за такую жестокость. Первой вступила в красную реку его освободившаяся от седока кобыла.
И смерть несчастного животного не была напрасной. Ее появление обратило все внимание Орды именно на нее и отвлекло кровожадную армию от фургона.
Эррил направил повозку в сторону, откуда основная масса подалась к упавшей в судорогах лошади.
Он взмахнул кнутом над мокрыми спинами коней, выжимая из них последнее.
— Пошли же! — понукал он сквозь стиснутые зубы, и повозка въехала прямо в кишащую массу.
Лошади, словно почувствовав грозящую им опасность, понесли сами. Гордые животные отчаянно перебирали ногами, стараясь не касаться земли, но все равно давили пауков копытами, и было видно, как из-под них поднимается слабый зеленый дымок ядовитого пара. И этот яд, эта боль лучше любого кнута гнала животных дальше. Эррил опустил занесенный хлыст, понимая, что в нем теперь нет смысла.
Большего он сделать не мог.
Он видел, как пауки уже стали карабкаться вверх по коже, которой были обернуты лошадиные ноги. Впереди, в дыму и солнечных лучах, манило спасение. Они прорвались уже до середины паучьего моря. Эррил стиснул кулак. Победа так близка! Они должны вырвать ее!
Но лошади неуклонно замедляли бег, их сердца сдали после долгого дня гонки и страхов. А дымок все вился впереди, обещая свободу и передышку. Но Эррилу казалось, что отныне весь мир состоит лишь из дыма и яда.
Около его плеча показалась голова Толчука. Огр молча смотрел на дорогу. Все слова были все равно бесполезны.
— По крайней мере, девочка спаслась, — тихо пробормотал Эррил.
— Да и мы еще живы, — отозвался огр. — И пока мы двигаемся, надежда есть.
Но при этих словах, умирая, рухнула в грязь правая пристяжная. Упряжь оторвалась, а вторая, судорожно дергаясь, запуталась между ног трупа. Потом грохнулась и она. Лошади даже не пытались подняться, лишь пару раз жалобно вытянули шеи, глядя на повозку с печалью в больших измученных глазах. А потом жизнь навсегда покинула их тела.
Лес молчал, пропитанный смертью.
Спасение лежало впереди, совсем рядом, но было столь же недостижимо, словно находилось в тысячах лиг.
Повозку неожиданно качнуло, и Эррил схватился рукой за стенку фургона, чтобы удержаться на месте кучера. Краем глаза он увидел, что огр выскочил через боковую стенку.
— Что ты делаешь? — крикнул воин.
В когтистых руках Толчука сверкнул нож. Он поспешно перерезал упряжь и вонзил когти в покрытые пауками спины лошадей. Двумя движениями он отбросил мертвые тела прочь с дороги, как ребенок отбрасывает надоевшую игрушку. Но пауки уже висели на его руках и ногах.
— Толчук... — простонал Эррил, и стон его застрял в пересохшем горле. Что он мог сказать теперь? Смерть уже была и снаружи и внутри повозки.
— Пока есть движение, есть надежда, — упрямо повторил Толчук, быстро впрягся в повозку и сделал один шаг по ядовитому месиву. Потом еще один. Фургон тяжко вздрогнул и тронулся с места.
Эррил скорчился на сиденье, не имея никакой возможности помочь несчастному товарищу. Никогда еще за все столетия он не чувствовал себя таким бесполезным и таким беспомощным! Все, что он мог делать, это наблюдать, как вздуваются на спине мускулы огра и слышать, как печально звенят колокольцы фургона.
Они двигались. Пусть еле-еле, но все же двигались. Кровь бешено стучала у Эррила в висках, и каждый шаг казался ему вечностью.
Он видел, как пауки все больше облепляют Толчука, но, к счастью, их большая часть отвлеклась на трупы двух павших коней, которые представляли собой более лакомую добычу, чем толстая жесткая шкура огра. Однако на столбообразных его ногах угнездилось уже немало тварей. И, даже будь кожа Толчука такой же прочной, как хотя бы древесная кора, и это, в конце концов, не помешало бы яду Орды проникнуть в его кровь. С кучерского сидения Эррил с ужасом видел облачка зеленого дыма, поднимавшиеся в воздух от бедер огра, когда пауки пытались прокусить его кожу в поисках наиболее уязвимого места. Они взбирались все выше и выше, добравшись уже до лопаток.
Толчук держался уже из последних сил.
Неожиданный порыв ветра на мгновение отнес дым от дороги. Сладчайшая Матерь! Луг был уже лишь на расстоянии вытянутой руки. Эррил вскочил. В дыму и отраве он и подумать не мог, что спасение так близко.
— Мы почти пришли! — крикнул он, стараясь хотя бы так ободрить выбивающегося из сил огра.
Толчук поднял лицо, увидел луг и напрягся в последнем порыве. Зрелище зеленых полей, казалось, удвоило его силы. Его сильные ноги отмахали последние несколько шагов, и фургон мягко покатился по влажной траве.
Как только ноги огра коснулись травы, пауки в страхе попрыгали с него, поспешно убираясь в спасительную для них сень леса. Орда явно боялась покидать свое мрачное убежище. Однако огр продолжал тащить повозку до тех пор, пока вокруг не стала расстилаться лишь свежая чистая трава.
Наконец, Толчук остановился. Ноги его дрожали, он кое-как высвободился из упряжи и хотел подойти к фургону, но закачался и рухнул на колени в пестрый от цветов луг.
Эррил спрыгнул и подбежал к нему. Обожженная пожаром кожа огра была вся в белых точках и шрамах от укусов, лицо его исказила гримаса боли, а из глотки вырывался нутряной надрывный кашель.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26