Он нужен, чтобы освободить Софи!
– Простите, но в ваших делах сразу не разберешься!
Мы с Люси пошли за часовщиком. Он с гордостью предъявил нам свой шедевр. Изумительно быстро справился он со сложнейшей задачей, и это не могло не внушать уважения. Я пожал ему руку, всем своим видом выражая признательность. Потом я позвонил Жаклин:
– Алло! Это Дамьен. Ну вот, я стою перед машиной. Она готова. И картина установлена.
– Прекрасно! Теперь смотри внимательно, лапочка. Ты видишь главную деталь? Нечто вроде ящичка, который перемещается по зубчатым валикам?
– Да.
– Отведи его как можно дальше вправо, чтобы он вошел в паз защелки.
Я взялся за то, что походило на знаменитый перспектограф Леонардо, и потянул вправо. Ящичек с легким потрескиванием двинулся по зубчикам машины, затем что-то щелкнуло, и он застыл на краю.
– Получилось? – спросила Жаклин.
– Кажется, да.
Люси, дрожавшая от возбуждения, поднималась на цыпочки за моей спиной.
– Так, теперь сделай то же самое, но только снизу вверх. Держи ящичек за заднюю часть, а переднюю приподнимай.
– Ладно.
Я тщательно исполнил ее распоряжение. Часовщик, стоявший сбоку, не сводил с меня глаз. Я слышал его учащенное дыхание. Все смотрели на меня. Я боялся сломать машину или стронуть ее с места.
– Готово?
– Да, – сказал я, отпустив ящичек.
– Хорошо. Итак, в задней стенке ящичка должно быть маленькое круглое отверстие. Это объектив, ну как в фотоаппарате…
– Хм, да. Правда, оно не круглое, а квадратное, – уточнил я, – но, думаю, часовщик просто не успел закруглить его.
Я повернулся. Мастер торопливо закивал головой.
– Хорошо, загляни в него и скажи мне, что ты видишь. По логике вещей, ты должен увидеть картину с увеличением в сто раз.
Я потер руки и приник к крошечному отверстию. Мне казалось, будто я заглядываю в самый древний в мире микроскоп. Чей дизайн оставлял желать лучшего.
– Я вижу, хм, цвета, но не очень ясно. Ничего определенного.
– Возможно. Сейчас тебе надо будет сделать наводку на резкость, – объяснила мне Жаклин. – За сам ящичек не берись, придерживай его за основание. Бели все сделано правильно, он должен вращаться справа налево и сверху вниз. Поворачивай его очень мягко. Быть может, одного миллиметра достаточно. Ты должен найти палитру.
– Что это такое? – спросил я, начиная вращать объектив.
– Последовательность цветов, откуда я знаю? Ищи! Как только у тебя будет палитра, ты не только получишь индекс цветов, но и убедишься, что машина точно наведена для последующих тридцати трех позиций.
Пальцы у меня дрожали. Наводка мне явно не удавалась.
Я со вздохом выпрямился:
– Люси, попробуй ты! Я такой неуклюжий!
Девушка заняла мое место. Она была ниже меня сантиметров на двадцать, и машина больше подходила ей по росту. Главное же, она превосходила меня ловкостью и точностью движений. Она начала медленно поворачивать объектив Леонардо.
– Ну? – поторопил ее я.
– Шшш! – сказала она, не шелохнувшись.
Подняв руку, она еще немного подкрутила объектив, потом медленно попятилась;
– Вот оно! Осевое сечение! То, что я и ожидала. Посмотрите!
Я медленно наклонился к окуляру. Я боялся сдвинуть машину и все испортить.
– Подожди! – крикнула Жаклин в трубку. – Если вы правильно навели на резкость, глупостей делать не надо, зафиксируйте основание винтом.
– Что за винт?
Часовщик выступил вперед.
– Я его еще не вставил, – шепнул он. – Подождите, сейчас сделаю. Держите основание крепче, его нельзя сдвигать!
Он отошел за винтом и ключом, потом прочно зафиксировал основание. Я приник глазом к отверстию. И тут действительно увидел последовательность цветов, четко сменяющих друг друга. Миниатюрная палитра, спрятанная Леонардо на картине. Древний цветовой код.
– Но как же он сумел нарисовать такие крохотные полоски? – изумился я. – Нам повезло, что мы смогли разглядеть их, ведь это же копия!
– Превосходная копия! – возразила Жаклин.
– Да, но она ведь пострадала при пожаре! И ты не ответила на мой вопрос…
– Думаю, он использовал лупу и кисть из одного волоска. Или же рисовал чем-то вроде иголки. Не знаю точно…
– В любом случае я четко вижу цвета. Сейчас я попробую их сосчитать.
Я принимался за дело несколько раз. Полоски находились так близко друг от друга, что было трудно не сбиться. Однако цвета различались очень четко. И хотя «Джоконда» в целом производила впечатление картины монохромной, я насчитал ровно тридцать три цвета, притаившихся в углу.
– Бинго! – воскликнул я. – Тридцать три цвета! Потрясающе! Не знаю даже, где это находится на картине. Возможно, в одном из кружков, которые нарисовал карандашом мой отец.
Люси встала рядом с «Джокондой» изначала водить перед ней рукой, чтобы я мог видеть ее пальцы.
– Стоп! – приказал я. – Вот! Вот оно!
Палец ее был виден в правом верхнем углу картины, как раз на одном из тех мест, что были отмечены моим отцом.
– Именно так! Отец, значит, был совсем близок к цели!
– Хорошо, – заговорила Жаклин на том конце провода. – Теперь будет немного посложнее. Здесь нужна хорошая визуальная память, тебе придется напрячься. Ты начнешь по одному опускать рубчики горизонтальной оси и вертикальной оси. По одному одновременно. Ты получишь тридцать три новые позиции. На каждой ты будешь иметь один цвет.
– Да, – подхватил я. – И позиция цвета на палитре даст мне цифру. Люси угадала…
– Превосходно. Ну, давай!
Я набрал в грудь побольше воздуха. Я знал, что это будет нелегко. Память у меня никудышная, и мне придется постоянно возвращаться на первую позицию, чтобы вспомнить расположение того или иного цвета на палитре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102