Я проследил за его взглядом, но ничего подозрительного не увидел. Пиру стукнул меня кулаком по плечу:
– Сказано: не спать. Пойди глянь, что там стрекочет.
– Где «там»? – раздраженно спросил я, опять следя за его взглядом. – Нет никого – пусто. До самого леса. Хотя… человек идет. У него в руках сумка.
Пиру, выпучив глаза, напрягся. Поудобнее взялся за секиру.
– Идут к проему, где мы были недавно.
Пиру мяукнул. Но это было больше похоже на крик кастрируемого поросенка, чем на голос кошки. Однако на его сигнал выскочил человек. Подбежал к нам. Что-то шепнул на ухо Пиру. И они побежали наперерез человеку с сумкой в руках, который, перепрыгнув калитку и пробежав десятка два метров, нырнул в какой-то лаз, замаскированный куском рубероида. Следом за ним Пиру и тот, кто в свою речь вставляет странное слово «вротех». Подойдя к месту их исчезновения, я услыхал глухой шум. Куча ржавого металла в нескольких метрах от меня, поднимая бурую пыль, провалилась в землю. Уши уловили крик о помощи, а может, стон или даже вопль. Видимо, преследователи погибли. Немного поразмыслив, решил идти к Хогерту. Без особого труда отыскал нужный двор, вошел.
Двигался осторожно – болели ободранные колени.
Не знаю, что подтолкнуло, но я решил остановиться перед самым выходом в коридор. Нагнулся, ощупал руками доски и сел свесив ноги. Уперся носками ботинок во что-то скользкое. Немного отдохнув, я отыскал укромное место под настилом и затаился. Глубоко внизу хлюпало, когда из-под моих ног сыпалась грязь. Хотелось есть. Да и попить неплохо бы. Но я решил дожидаться ночи. Зачем?.. Этого я пока не знал. В моем убежище было сухо. Подо мной широкая доска, за спиной кирпичная теплая стена…
Проспал я не менее пяти часов, когда услышал скрип отворившейся где-то над головой двери.
Сквозь доски настила виднелось пламя свечи. Вероятно, она была в руках стоящего у двери человека. Он постоял немного, шагнул… вновь скрип двери. Я приник к щели над головой, но дверь захлопнулась, и стало темно. Немного выждав, я выбрался из своего укрытия. Прислушавшись, отворил дверь и увидел мелькавший впереди свет.
Прижимаясь к стене галереи, последовал за громко топающими людьми. «Уж не мерцы ли?» – подумал я. Но отбросил эту мысль. Какая разница, кто там, если во мне пробудился азарт охотника? Мне сейчас казалось, подглядывать в замочную скважину можно и даже нужно, если хочешь что-то понять в чужой жизни, способной повлиять на твою собственную. Прочь приличия! Коридор закончился разболтанной, качающейся лестницей, ведущей вниз. Потом был опять коридор, и более устойчивая лестница, и дверь на каждой площадке. Шедшие впереди по одному исчезали за этими дверями. Вот наконец и направляющий задул свечу и исчез за очередной. Я постоял немного и решил спуститься ниже. Одолев два пролета, оказался в подвале. Пошел на тусклый свет, видневшийся далеко впереди. Глаза привыкли к полумраку и уже различали змеящиеся в желобах кабели, сантехнические трубы, выкрашенные черной краской. Почудилось, слышу звяканье цепи и приглушенный разговор… Точно: сквозь гул работающих двигателей слышен говор людей. Удвоив осторожность, двинулся вперед, но уже не рискнул идти по прямой, уходящей за пятно света теплой трубе, а шагнул под вентиляционные воздуховоды по левой стороне стены. Здесь пришлось нагнуть голову и выставить вперед руки. Но зато меня трудно было увидеть разговаривающим и звякающим цепью – они находились по правую сторону, в нише; свет исходил оттуда. Воздуховод, под которым я шагал, в нескольких метрах от меня изгибался и уходил книзу. Надо или затаиться, или выйти на свет.
Звякнули цепи. Смех… и шаги. Я выбрался из-под воздуховода и еле сдержался, чтоб не чихнуть. Пыль, забившаяся в ноздри, была едкой и пахла человеческими испражнениями. В освещенной электрической лампой нише, около разобранной задвижки, разбросан инструмент: обычные разводные ключи, отвертки, плоскогубцы, наждачная шкурка. Все стены в нише испещрены карикатурными изображениями мужчин и женщин, занимающихся любовью в разных позах.
Выждав немного и прислушавшись, я перешагнул лежавшие кучкой инструменты. Ориентируясь на звук шагов, поспешил за работягами.
– Занимай плацкартные места! – услышал я и замер. Сделал еще несколько шагов и увидел головы устроившихся у светлой щели в стене мужчин – до пояса голые бородачи в ошейниках, от которых тянулись тонкие цепочки из блестящего металла. – Вот Чертяка! Здоров как трактор! – Все трое захохотали, припав к щели. – Чуть стенку не уронил!
Несколько минут они посмеивались, заглядывая в щель. Затем встали и, звякая цепями, ушли в темноту.
Вот она, щель. Глазам открылся светлый зал. В его центре стояла… клетка из металла. Я видел такую в больнице, что в мире Якова. Вокруг клетки полосатые столбики, у столбиков низенькие пульты – что-то в этом роде… Увидел Чертяку, о котором говорили люди в ошейниках. Он на голову выше стоящих у столбиков существ в таких же, как у Чертяки, белых марлевых повязках и очках на лицах. Чертяка прогуливался по залу. В его фигуре чувствовалась сила. Движения головы, рук – прямо механизм какой-то. Может, биоробот? Изредка он останавливался, внимательно смотрел на клетку и вновь шагал.
Прошло около часа, и что-то изменилось: может, лампочки на пультах стали мигать чаще или звук работающих за моей спиной двигателей стал громче?.. Чертяка остановился и что-то тихо сказал стоящим у столбиков существам. Они ожили, склонились над пультами. Где-то тренькнул звонок, и тут же колыхнулся воздух, будто большая птица хлопнула крыльями. Внутри клетки возникло облако белесого тумана… Туман становился гуще, плотнее… Человек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72