В этот момент в комнату вошла Фрэнсин. Клэй повернулся к ней, приложил палец к губам и вдруг ощутил себя извращенцем, который получает удовольствие от того, что подглядывает за взрослой женщиной.
– Привет, – прошептала Фрэнсин, тихо прикрывая за собой дверь. – Есть какие-нибудь новости?
– Томодзуки Уэда действительно существовал.
Фрэнсин окинула его удивленным взглядом:
– Ты уверен, Клэй?
Вместо ответа он протянул ей пачку фотокопий с документов, которые ему удалось отыскать в государственном департаменте. В просмотровой комнате было темно, чтобы с другой стороны никто не догадался, что за ним следят, поэтому она не стала читать бумаги, доверившись своему агенту.
– Значит, она не соврала, – задумчиво произнесла Фрэнсин, глядя на девушку сквозь стекло.
– Да, такой человек действительно существовал, – повторил Клэй. – Более того, в годы войны он служил на Борнео, участвовал в жестоких расправах над мирным населением, а после войны был арестован, обвинен в многочисленных преступлениях и повешен по приговору военного трибунала. Он был одним из тех сумасшедших фанатиков, которые без зазрения совести расправлялись с невинными людьми. Правда, при этом он был еще и поэтом. – Клэй сделал паузу, а потом продолжил, не отрывая взгляда от Сакуры. – Он никогда не был женат, но очень любил детей и действительно исповедовал теорию обнаружения ранней одаренности. Так что Сакура и в этом не погрешила против истины, хотя, конечно, это были не пресловутые загадки, как она говорит, а достаточно сложная система умственного развития детей и определения их интеллектуальных способностей. Словом, он выработал нечто вроде первой в мире системы определения коэффициента умственного развития, прототипа нашей Ай-кью, правда, на основе расистских принципов.
– Он что, был расистом? – поразилась Фрэнсин.
– Да, он преклонялся перед расовой теорией нацистов, но при этом все же считал, что единственной сверхрасой являются не германцы, а азиаты. Кто знает, может быть, именно поэтому он обратил внимание на Сакуру и решил воспитать ее в соответствующем духе.
– Да, вполне возможно, – задумчиво проговорила Фрэнсин.
– О его жестокости ходили легенды, – продолжал Клэй. – К примеру, в лагере Кучинга он отобрал дюжину пленников, у которых были маленькие дети, отрубил им головы самурайским мечом, а потом увез с собой их детей, заявив, что воспитает из них настоящих людей. Кстати сказать, адвокат привел эти данные в его защиту и даже хотел вызвать в трибунал одного из свидетелей, но ему отказали, сославшись на законы военного времени и быстрое правосудие, которое тогда считали единственно справедливым. Впрочем, это действительно не имело отношения к его военным преступлениям.
Сакура уже вымыла голову и теперь тщательно вытирала волосы полотенцем, изредка поглядывая на себя в зеркало.
– Значит, она говорила правду, – тихо произнесла Фрэнсин, задумчиво потирая губы кончиками пальцев.
– Да. Кроме того, я связался с одним японским агентством в Токио с целью выяснить, остался ли в живых кто-либо из членов его семьи, но это потребует определенного времени и немалых затрат. Придется дать объявления во все крупные газеты страны. Возможно, у них остались какие-то фотографии или что-нибудь в этом роде.
– Правильно, – одобрила Фрэнсин. – Надо сделать все, что в наших силах.
Сакура, в это время отошла от зеркала, повернулась к ним спиной и сняла халат. У нее была стройная, но довольно мускулистая спина, плавно переходящая в точеные бедра изумительной формы. Клэй смущенно потупился, покосившись на Фрэнсин, а Сакура надела трусики и повернулась к ним. Клэй не мог оторвать взгляда от упругих, прекрасной формы грудей с большими темными сосками, которые грациозно покачивались при каждом ее движении.
– Клэй, ты находишь ее красивой? – тихо спросила Фрэнсин, словно прочитав его мысли.
– Да, она прелестна, – сдержанно подтвердил он, подумав о том, что лучшим доказательством ее красоты и сексуальности была его рвущаяся наружу плоть.
– Хорошо бы узнать, какая она на самом деле, – пробормотала Фрэнсин.
– Это трудный вопрос, но сейчас она выглядит гораздо лучше, чем несколько дней назад.
– К сожалению, Парсонс не позволит нам продолжить допрос еще несколько дней. Он говорит, что я оказываю на нее дурное влияние.
– Думаю, нам надо быть с ней поосторожней, миссис Лоуренс. – Клэй оторвал взгляд от Сакуры и посмотрел на Фрэнсин. – Я вполне допускаю, что она обманывает вас, но ее болезнь не вызывает никаких сомнений. Она реальна и к тому же опасна. Хватит того, что мы уже заставили ее харкать кровью. Кстати, как долго она будет здесь находиться?
– Пару недель, не больше.
– А потом?
– У нас еще есть время, – уклонилась от ответа Фрэнсин. – Думаю, что к моменту ее выписки мы докопаемся до сути этого дела.
– А если она не поправится? – осторожно спросил Клэй.
Фрэнсин бросила на него ледяной взгляд:
– Это уже не наши проблемы, Клэй.
– Значит, вы решили умыть, руки и навсегда избавиться от нее?
– Разумеется, а что же еще?
– Она ведь может умереть, – удивленно проговорил Клэй.
– Она умрет в любом случае, – равнодушно ответила Фрэнсин.
– Понятно, – проворчал он и плотно сжал зубы.
– Чем ты недоволен, Клэй? – повернулась к нему Фрэнсин. – Ты тоже считаешь, что я должна потратить на нее кучу денег и отправить в какой-нибудь дорогой санаторий в Швейцарских Альпах?
Он примирительно поднял руки:
– Ничего подобного я не говорил, мэм.
– С ней надо построже, Клэй, – назидательным тоном произнесла она.
– Ну, миссис Лоуренс, меня вряд ли можно упрекнуть в мягкости, – ухмыльнулся он, сверкнув в полумраке великолепными зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126