Николас обследовал свое новое судно вдоль и поперек. «Перонель», парусник его отца, тоже был большим кораблем, с открытой палубой и килем, разрезавшим волны, словно нож. «Пандора» будет рассекать морские воды с мощью тяжелого меча.
– В трюм умещается до ста тонн груза, – сказал Роан, когда Николас спрыгнул в пещерную темноту под палубой. – Ты, кажется, говорил, что собираешься перевозить шерсть.
Николас пожал плечами:
– Шерсть, вино – все, за что будут хорошо платить. Роан погладил бороду:
– Порой новому судовладельцу нужно время, чтобы обзавестись заказчиками.
– Особенно если он молод и неопытен, – с улыбкой добавил Николас, искоса глянув на корабела. – Ты это хотел сказать?
Роан развел руками, выставляя мясистые мозолистые ладони.
– То, что ты молод, это верно. Но я сомневаюсь, чтобы сын Алена де Кана был недостаточно опытен.
Николас отвернулся, осматривая крепеж шпангоута. Роан внимательно наблюдал за ним.
– Мой отец строил для него «Перонель». Я с прискорбием узнал о его смерти. – Он помолчал в нерешительности. – Даже самый прочный корабль, управляемый опытнейшим капитаном, может пасть жертвой коварной волны. – Он закончил фразу на повышенной ноте, будто задавая вопрос. Николас фыркнул:
– Моего отца убили люди, а не море, – бросил он, не оглядываясь.
– Морские разбойники? – Роан кивнул: – Да, я тогда подумал, что как-то странно все это.
– Можешь и так их назвать. – Николас прошел мимо корабела на палубу. Глубоко вдыхая солоноватый воздух, он наблюдал за чайкой на мачте. В тот день, когда якобы затонул «Перонель», море было спокойным. Корабль исчез бесследно вместе с грузом и людьми, не оставив даже следов на морской глади.
– Пойдем, – неожиданно обратился он к Роану. – Выпьем за «Пандору». – Он направился к сходням. – Завтра будет время и команду набрать, и вывести ее из гавани.
Роан вразвалку, по-моряцки, зашагал следом.
– А почему такое название – «Пандора»?
– Это из греческого мифа, – ответил Николас, внезапно сощурившись. Ему по-прежнему снился корабль, носящий название «Мириэл», но он отнюдь не собирался запечатлевать свое недавнее безрассудство в прочном дереве. После того, что случилось в Ноттингеме, он всячески старался стереть из памяти образ лживой ведьмы. Поиски оказались тщетными. Она будто сквозь землю провалилась. Впрочем, имея в своем распоряжении столь огромные средства, она вполне могла себе это позволить. Гнев и горечь мешали предать забвению память о ней, но, в конце концов, он освободился от нее, оценив произошедшее с ним как один из жестоких уроков, которые преподнесла ему жизнь.
В портовой таверне Николаса хорошо знали, и, едва они с Роаном вошли, их немедленно проводили к чистому столу, на который тут же поставили кувшин гасконского вина. Немолодой торговец за соседним столом, с которым Николас был едва знаком, в знак приветствия с улыбкой приподнял кубок. Сидевшая с ним пышная красотка, явно не жена, смело посмотрела на Николаса и тут же потупила взор. Николас недолго полюбовался ее аккуратным носиком, чувственными губами и полной грудью, а потом безжалостно выбросил ее из головы. С кораблями гораздо меньше хлопот, чем с женщинами.
– За «Пандору», – провозгласил Роан. – За «Пандору», – вторил ему Николас.
Роан зажал кубок в ладонях и посмотрел Николасу в глаза.
– Ты не боишься, что она тоже может пасть жертвой морских разбойников? После смерти твоего отца на море спокойней не стало. Из-за войны между французским Людовиком и регентами вашего юного короля северные воды буквально кишат грабителями и мародерами. Мне просто повезло, что я добрался до Саутгемптона целым и невредимым.
– Опасность, разумеется, существует, – здраво рассудил Николас – Но корабль не выйдет из гавани беззащитным. Я намерен взять на борт пехотинцев и лучников.
– Тебе придется искать очень дорогой груз, чтобы оправдать расходы, – скептически заметил Роан.
Николас знал, что корабел теряется в догадках относительно источника его богатства. Каны, даже в пору своего наивысшего благополучия, считались господами среднего достатка и, безусловно, не могли себе позволить такой корабль, как «Пандора». Николас поднял кубок:
– Не волнуйся. Я пробью себе дорогу в жизни. – Он вытащил из кошелька монету, чтобы расплатиться за вино. В серебре был отчеканен профиль короля Иоанна. – Жаль только, что мои родные этого не увидят, – мрачно добавил он.
Ночевал он на корабле. Завернувшись в плащ, лег на площадке с бойницами, расположенной над кормовым рулем. Парусник покачивался на волнах, тихий скрип дерева успокаивал нервы. В ночном небе мерцали, словно драгоценные камни, белые звезды. Николас пересчитал их на сон грядущий. Вон Орион, опоясанный сверкающей россыпью. Вон Малая Медведица. Вон Большая. Он знает их все как свои пять пальцев. Они – его друзья, помогают ему не заблудиться в ночном океане.
Наконец он заснул, заснул крепко и ничего не видел во сне.
На сундуке лежала горсть дорогих изящных колец, рядом – аккуратно сложенное голубое полотняное платье, сорочка с изящной вышивкой и пара желтых шелковых чулок с подвязками такого же цвета. Убрав за уши свои рыжие волосы, обнаженная Магдалена сидела на коленях в постели и сильными белыми пальцами мяла дряблое тело старика. Тот стонал от наслаждения. Она уже три года была его любовницей и знала, что ему нравится.
– Эдвин, кто были те двое мужчин в таверне? – спросила она, разминая его сутулые плечи.
– Которые?
– Ты их поприветствовал кубком.
Эдвин повернул голову, лежавшую на его руках, словно на подушке.
– Полагаю, тебя интересует тот, что помоложе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143