Алиса облекла те же мысли в слова.— Моя тезка всегда немного спешила откликаться на подсказки типа «Выпей меня»Алиса, полагаю, думала, что для меня это прозвучит загадочно, но я показал ей, чего стою, спросив: «Алиса в стране чудес?» Она кивнула и слегка улыбнулась, но не той улыбкой типа «Съешь меня», какой одарила меня прошлым вечером.Забавно, что столь ничтожный намек на интеллектуальное прошлое может сделать тебя идиотски счастливым. И как чертовски неуютно можно почувствовать себя мгновение спустя.Мы оба снова принялись изучать экран Северной Америки и почти тут же поняли: кое-что изменилось. Зеленая звездочка раздвоилась. Там, где раньше была одна зеленая точка, появились две, очень близко друг к другу, как двойная звезда в ручке ковша Большой Медведицы. Какое-то время мы следили за ними. Расстояние между двумя звездочками заметно увеличивалось. Мы понаблюдали еще, несколько дольше. Стало ясно, что звездочка, расположенная западней, остается неподвижной, а вторая движется на восток в направлении Атла-Хая примерно со скоростью минутной стрелки (скажем, два дюйма в час). Этот расчет уже приобретал смысл.Ход моих размышлений был таким: движущаяся звездочка должна быть самолетом, другая зеленая точка обозначает место, откуда мы стартовали. По какой-то причине место на шоссе у старого разрушенного завода стало читаться на экране. Почему, я не знал. Это напомнило мне традиционное «место убийства обозначено крестиком» из старых газетных статей. Но все могло быть просто фантазией. В любом случае точка, откуда мы взлетели, была отмечена на экране, и тогда кнопка с зеленым нимбом…— Держитесь все крепко, — сказал я Алисе, не слишком охотно предупреждая и Папашу. — Попробую ее нажать.Я стиснул свое сиденье коленями и обхватил его одной рукой, а другой надавил на зеленую кнопку. Она поддалась.Самолет качнуло в крутом вираже, не слишком обеспокоившем наши желудки, а затем он выровнялся.Не могу сказать, насколько далеко нас отклонило, но мы с Алисой следили за зелеными звездочками, и где-то через минуту она воскликнула.— Они сближаются!— Точно, — отозвался я мгновение спустя.Я пристально вглядывался в клавиатуру Зеленая кнопка — назовем ее кнопкой разрушенного завода — была, конечно, утоплена и заблокирована Кнопка Атла-Хая оказалась теперь в верхнем положении и мерцала фиолетовым светом. Все прочие кнопки по-прежнему оставались заблокированными. Я опять это проверилВсе ясно, как день. Или мы направляемся в Атла-Хай, или возвращаемся туда, откуда взлетели. Третьего не дано.Смириться с этим оказалось нелегко Вы думаете о самолете как о свободе, как о чем-то, что доставит вас, куда душа пожелает, в любое райское местечко, — а затем обнаруживаете, что еще больше ограничены в передвижении, чем если бы остались на земле, — с нами, по крайней мере, случилось именно это.Но мы с Алисой были реалистами Мы знали, что причитания не помогут Мы столкнулись лицом к лицу с еще одной альтернативой — на этот раз проблемой двух направлений — и должны сделать свой выбор«Если мы вернемся, — размышлял я, — мы сможем отправиться пешком куда угодно, обогатившись тем, что добыли в самолете, особенно набором для выживания Будем идти с этой добычей, в большей части которой никогда не разберемся, и с сознанием, что бросили машину, способную летать, что упустили возможность испытать неизведанное приключение».К тому же, решив возвратиться, мы вынуждены будем смириться с еще одним обстоятельством — смириться и жить с ним какое-то время. С тем, что придется отказаться от уюта и благополучия, которые нам дает комфортабельная кабина Казалось бы, это обстоятельство нисколько не должно меня волновать, но, черт возьми, оно не давало мне покоя.Решение за всех нас приняла Алиса, и сразу стало понятно: она думает о том же, что и я.— Не хочу я снова почувствовать его запах, Рэй, — сказала она. — Я не собираюсь возвращаться для того, чтобы составить компанию этому мерзкому трупу. Все, что угодно, только не это.И она снова нажала на кнопку Атла-Хая, а когда корабль начал разворачиваться, поглядела на меня с вызовом, как бы говоря, что мне удастся изменить курс только через ее труп.— Не напрягайся, — сказал я ей — Я сам хочу заново метнуть кости— Знаешь, Алиса, — произнес Папаша задумчиво, — после убийства я тоже все время чувствовал запах моего аламосца. Я уже просто не мог его выносить. Я не мог уйти от него из-за горячки, которая приковала меня к тому месту, и мне не оставалось ничего другого, как сходить с ума. И у меня ведь не было возможности улететь в Атла-Хай. Мой разум умер, но память сохранилась. К тому времени, когда ко мне вернулись силы, я решил стать совсем другим человеком. О жизни я понимал не больше, чем новорожденное дитя. Но одно во мне осталось я знал, что не должен идти прежним путем — путем убийств и такого прочего. Мой разум отлично это сознавал, хотя, с другой стороны, он был как чистый лист бумаги. Очень странно все это.— А затем, я полагаю, — голос Алисы был исполнен сарказма, — ты набрел на странствующего проповедника или, возможно, на доброго старого отшельника, питающегося манной небесной, и тот открыл тебе истину!— Почему нет, Алиса? — сказал Папаша. — Я говорил тебе, что не ударился в религию. Когда это случилось, я отыскал парочку убийц, ребят, которым по этой части я и в подметки не годился Но они хотели завязать, потому что ни к чему хорошему убийство не приводит, и они, как я слышал, нашли способ прекратить все это И мы втроем долго сидели и разговаривали.— И они открыли тебе великий секрет, как прожить в Мертвых землях не убивая, — ядовито продолжала Алиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82