– Был период, когда я постоянно ездил из штата в штат и писал статьи для самых разных новостных изданий. Но сейчас для черно-белых не пишу. – Он пожал широкими плечами. – Уже несколько лет – с тех пор как в составе батальона морской пехоты оказался в Ираке.
Себастьян приложился к горлышку бутылки. Клер с нетерпением ждала, когда же, наконец, прояснится цель его визита.
– А сколько книг опубликовали вы, леди? – любезно осведомился гость. Похоже, объяснения его неожиданного появления ждать не стоило. Придется обходиться без подсказки. Но ведь гадать можно хоть до умопомрачения.
– Пять, – ответила Мэдди. Адель могла похвастаться восемью книгами. Себастьян, как истинный репортер, искусно нанизывал вопрос на ответ. И уже через пятнадцать минут две опытные, повидавшие немало светских львов дамы пали добровольными жертвами непревзойденного обаяния Себастьяна Бона.
– Себастьян опубликовал книгу об Афганистане, – вставила Клер. Хорошие манеры обязывали. – Прости, не помню названия. – Прошло уже несколько лет с тех пор, как она взяла книгу у Леонарда и с интересом прочитала от корки до корки.
– «На изломе: двадцать лет войны в Афганистане».
– Я хорошо помню эту книгу, – заметила Адель.
– И я тоже, – поддержала ее Мэдди.
Клер вовсе не удивилась информированности подруг. Книга несколько недель держалась на высших строчках чартов и в «Ю-Эс-Эй тудей», и в «Нью-Йорк таймс». Писатели, как правило, надолго запоминают названия бестселлеров. Впрочем, к Адели это не относилось. Клер смотрела, как подруга наматывает на палец светлый локон.
– А какие впечатления оставила у вас морская пехота? – поинтересовалась она.
– Тяжелые. Грязь и ужасы ада. И это при том, что на мою долю выпали не самые плохие дни. Когда я вернулся в Штаты, несколько месяцев то и дело выходил на улицу, чтобы просто подышать воздухом – нормальным, чистым, без пыли и песка. – Он замолчал, и уголок его рта поднялся в улыбке. – Спросите, кого угодно из вернувшихся домой военных: больше всего они ценят воздух без пыли.
Мэдди не отрываясь, смотрела, как Себастьян пьет пиво.
Подозрительность, с которой криминалистка встречала всех без исключения мужчин, уже окончательно улетучилась из карих глаз.
– Они все кажутся такими молодыми.
Себастьян старательно слизнул с нижней губы пену.
– Сержанту, который командовал нашим батальоном, было двадцать восемь. Самому молодому из солдат – девятнадцать. По сравнению с этими ребятами я был стариком, но это не помешало им несколько раз спасти мне жизнь, – Он кивнул в сторону бутылки шампанского и сменил тему: – У вас сегодня праздник, леди?
Адель и Мэдди одновременно посмотрели на Клер, но промолчали.
– Нет, – соврала Клер, уткнувшись в бокал с шампанским. Рассказывать Себастьяну о сегодняшнем посещении клиники и благополучном результате анализа ей совсем не хотелось. Гость, конечно, выглядел вполне нормальным, да и говорил вразумительно, и все же полного и абсолютного доверия не вызывал. Ведь в ее дом он пришел неспроста, и с определенной целью. И при свидетелях обсуждать эту цель не хотел.
– Просто мы всегда немного выпиваем, когда собираемся на молитву.
Себастьян взглянул на Клер чуть внимательнее, но промолчал. Он, конечно, не поверил ей, но выяснять правду не стал.
Мэдди подняла бокал, сделала маленький глоток и поинтересовалась:
– А вы с Клер давно знакомы?
Себастьян не спешил с ответом. Сердце успело несколько раз гулко стукнуть, прежде чем он заговорил:
– Давайте сосчитаем. Когда я впервые приехал на лето к отцу, мне исполнилось лет пять-шесть. В воспоминании о первой встрече Клер предстает в маленьком платьице с оборочкой сверху. – Себастьян провел горлышком бутылки по груди. – И в маленьких девчачьих носочках, тоже с оборочкой. Носочки немного съехали и сбились в гармошку. Надо сказать, что так она одевалась несколько лет подряд.
Мать и дочь постоянно спорили из-за одежды.
– Мама обожала платья с оборочками. А лет с десяти я стала носить плиссированные юбки.
– Ты и сейчас любишь платья и юбки, – заметила Адель.
– Сейчас ношу по привычке, а в детстве выбора не было. Одежду покупала мама, и я должна была постоянно выглядеть безупречно. Вечно боялась испачкаться. – Клер на секунду задумалась и добавила: – Вымазала платье единственный раз, и то не без участия Себастьяна.
Тот пожал плечами, явно не собираясь раскаиваться:
– Грязной ты выглядела гораздо лучше.
В парадоксальном заявлении как нельзя ярче проявилась противоречивая натура Вона. В грязной одежде никто и никогда не выглядит хорошо. Кроме него самого.
– Зато когда я приезжала к отцу, – продолжила Клер, – мне позволялось носить все, что захочу. Разумеется, большая часть моей одежды оставалась в Коннектикуте, а потому по возвращении все уже оказывалось мне мало. Больше всего меня привлекали свободные яркие футболки. – Клер мечтательно вздохнула. – А еще я мечтала о широком черном кожаном ремне с огромной пряжкой. Как у Мадонны. Но такую роскошь мне даже папа не покупал.
Мэдди нахмурилась:
– Невозможно представить тебя с этой ужасной пряжкой.
– Мне так нравилась Мадонна! И ее наряды с железками и пряжками! Но мама считала все эти украшения вульгарными, так что, ни о чем подобном не приходилось и думать. – Клер лукаво посмотрела на Себастьяна и объявила: – Пожалуй, пора признаться, что когда твой отец был на работе, я нередко забиралась в его дом и смотрела Эм-ти-ви.
В уголках зеленых глаз появились веселые лучики.
– Мятежница!
– Точно. Настоящая мятежница. Помнишь, как ты научил меня играть в покер и выиграл все мои деньги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88