И чем отчаяннее сражался Себастьян, тем немощнее становилось пламя. Обратная связь не на шутку пугала его.
Дорога от «Сдвоенного дерева», на которую коренной житель города Бойсе потратил бы не больше пятнадцати минут, заняла у него целый час. На перекрестке Себастьян ошибся, свернув направо, и в результате начал крутиться вокруг подножия холма. В конце концов, ему пришлось признать поражение и ввести необходимые данные в навигационную систему. Вообще-то он старался не прибегать к помощи заумных приборов и предпочитал делать вид, что прекрасно обходится силой собственного интеллекта. Ему казалось, что обращаться за советом к спутнику-навигатору унизительно – это почти тоже самое, что узнавать дорогу у прохожих. А останавливать людей на улице Себастьян не любил даже в чужих странах. Признание не слишком оригинальное, но вполне соответствующее истине. Так же как и то, что он страшно не любил ходить по магазинам и не выносил женских слез. Был готов на все, лишь бы их избежать. Что ж, некоторые утверждения могут показаться стертыми и банальными лишь в силу неопровержимой жизненной справедливости.
Около одиннадцати Себастьян, наконец, свернул в поместье Уингейтов и проехал мимо внушительного трехэтажного дома. Импозантное здание было построено из известняка, некогда добытого узниками старой тюрьмы, расположенной в нескольких милях отсюда. Себастьян хорошо помнил впечатление от первой встречи со старинным викторианским особняком. Тогда ему только что исполнилось пять лет, и он считал, что за толстыми стенами огромного дома должно жить многочисленное семейство. И вдруг оказалось, что семейство состоит лишь из двух человек: хозяйки поместья миссис Уингейт и ее маленькой дочки Кларесты. Изумление граничило с шоком.
Себастьян обогнул дом и остановился перед солидным вместительным гаражом. Джойс Уингейт и Леонард Вон стояли в саду и что-то увлеченно обсуждали, то и дело показывая на роскошные кусты роз. Отец, как всегда, был в накрахмаленной бежевой рубашке и коричневых брюках. Темные с проседью волосы прикрывала желтая панама. Само собой пришло воспоминание: Вон-младший всегда любил помогать отцу в садовых работах, с раннего детства. Правда, на первых порах помощь ограничивалась беготней да охотой на пауков. Зато удовольствие не уступало азарту. Да и отец казался ему настоящим героем. Знал и умел все на свете, начиная с обрезки растений и мульчирования почвы и заканчивая рыбалкой и запуском причудливого змея. Но внезапно восторгу пришел конец, а поклонение сменилось горечью и разочарованием.
Однако когда Себастьян окончил школу, отец прислал ему билет на самолет. Пункт назначения – город Бойсе, штат Айдахо. Но сын билетом так и не воспользовался. А когда учился на первом курсе университета штата Вашингтон, Леонард написал, что хотел бы приехать повидаться. Себастьян ответил отказом. Он не чувствовал внутренней потребности общаться с отцом, который долгие годы не мог найти для него пары дней. Ко времени окончания университета отношения между родителями окончательно разладились, так что Себастьян даже попросил отца не приезжать на торжественную церемонию вручения дипломов.
Ну а потом настало время работы, осуществления честолюбивых планов, упорного восхождения к вершинам профессии. Остановиться и вырвать из жизни день-другой для общения с отцом казалось просто немыслимым. Себастьян стажировался в газете «Сиэтл тайме», потом несколько лет служил в информационном агентстве «Ассошиэйтед пресс». И беспрестанно писал, писал и писал – сотни репортажей, статей, обзоров, книг.
Взрослая жизнь проходила в свободном полете. В разнонаправленном, ничем не ограниченном движении. В постоянных перемещениях по миру – без привязанностей и даже без особых предпочтений. Себастьян снисходительно, сверху вниз смотрел на озабоченных хлюпиков, которые всегда и везде выкраивали несколько минут, чтобы позвонить домой по спутниковому телефону. Его собственное внимание никогда не распылялось. Вон оставался неизменно собранным, сосредоточенным и целиком погруженным в работу.
Мать искрение поощряла любые начинания целеустремленного талантливого сына. Всегда оставалась преданной его сторонницей и даже восторженной поклонницей. Себастьян не имел возможности уделять ей столько времени, сколько бы хотел, но она все понимала и никогда не обижалась. Во всяком случае, на словах.
Кэрол всегда была его семьей; любую действительность она умела сделать яркой, до краев наполненной впечатлениями и эмоциями. А вот отец оставался далеким, абстрактным образом – настолько туманным, что активного желания встретиться и поговорить с ним просто не возникало. Правда, Себастьян считал, что когда-нибудь, в зрелые годы, ближе к сорока, придет время остановиться и оглянуться назад. Вот тогда-то и настанет пора возобновить отношения с отцом.
Все изменилось в тот день, когда Себастьян похоронил мать.
Вон расследовал запутанное дело в штате Алабама, когда внезапно получил страшное сообщение о смерти Кэрол. Днем мать обрезала в саду клематис. Внезапно потеряла равновесие и упала со стремянки. Ни переломов, ни порезов, ни даже царапин. Всего лишь синяк на ноге. А ночью она умерла в полном одиночестве. Оторвался тромб, добрался до сердца и убил ее. В пятьдесят четыре года.
Сына рядом не было. Он даже не знал, что она упала. А узнав о случившемся, впервые в жизни растерялся. Сколько лет он бродил по миру, считая себя свободным от всех и всяческих пут? Смерть матери давала ему полную и окончательную свободу и в то же время заставила почувствовать свою неприкаянность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88