ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Самое лучшее - поставить в машину небольшой паланкин. Вот до чего додумался Чжан Дагэ! Машина подъезжает к дому, раз - и паланкин выносят. Зеваки остаются с носом: придется теперь самим жениться или выйти замуж, тогда узнают, как выглядит невеста. Кроме того, это наглядный урок для влюбленных, как бы намек. Правда, однажды летом невеста вывалилась из паланкина - хлопнулась в обморок от жары. Поэтому теперь даже осенью в машине работают два вентилятора. Это тоже изобретение Чжан Дагэ. Беда научит.
3
Если бы у каждого была жена по сердцу, никто не шумел бы о коммунизме, не кричал об общих женах. Чжан Дагэ глубоко верит в это. Уж какие бывают молодые люди, можно оказать, революционеры, а женятся - их и не услышишь. Не один такой случай знает Чжан Дагэ. Все связано с браком. Если у неженатого пойдут по лицу красные пятна, а женатый станет хмуриться, надо быстро уладить дело, иначе произойдет неприятность.
Вот уже несколько дней Лао Ли ходит печальный, наверняка что-то стряслось. Чжан Дагэ советует ему принять аспирин или другое лекарство - не помогает. И Чжан Дагэ ставит диагноз: что-то не ладится в семье.
Лао Ли родом из деревни. Впрочем, по мнению Чжан Дагэ, любой человек, кроме пекинца, - родом из деревни. Тяньцзинь, Ханькоу, Шанхай, равно как Париж и Лондон, для Чжан Дагэ - деревня. Единственная известная ему гора - это Западная. От торговцев фруктами с Северных гор на него веет чем-то таинственным. Самое дальнее путешествие, на которое он отважился, - поездка за Ворота Вечного покоя . Зато он знает, что фарфор производят в Цзюцзяне, шелка в Сучжоу и Ханчжоу, и еще что Циндао находится в провинции Шаньдун, а шаньдунцы держат в Пекине мясные лавки. Он никогда не видел моря и yе стремится его увидеть. Центр мира для него - Пекин. Лао Ли родился не в Пекине, значит - деревенский, а к деревенским Чжан Дагэ относится с особым сочувствием. Они чаще других затевают разводы, потому что свахи в деревнях, как и лекари, люди непросвещенные. Словом, родиться в деревне - большое несчастье.
Лао Ли и Чжан Дагэ служат в управлении финансов. По правде говоря, Лао Ли образованнее и способнее Чжан Дагэ. Но Чжан Дагэ держится как личность незаурядная, а Лао Ли - как захудалый секретаришка. Доведись Чжан Дагэ побеседовать с каким-нибудь дипломатом, он не ударил бы лицом в грязь. А Лао Ли даже при женщинах теряется. Он родился в последние годы правления Гуансюя и с детства ни у кого не вызывал симпатии. Почему - трудно сказать. Другое дело - Чжан Дагэ. С косой он выглядел таким же счастливым, как Чжан Сянь , потом отрезал косу и начал мазать голову маслом, чтобы волосы лучше росли, и уже походил самое меньшее на начальника управления.
Европейский костюм, самый что ни на есть модный, сидел на Лао Ли мешковато. Лицо, чисто выбритое, но всегда хмурое, казалось непривлекательным. Визитная карточка с указанием должности - чиновник управления финансов - могла вызвать лишь недоумение. Когда же Лао Ли сообщал, что изучал банковское дело и экономику, недоумение перерастало в изумление, потому что было в его внешности что-то недостойное этих великих наук.
Между тем Лао Ли не был уродлив: стройный, высокий, с большими глазами и густыми бровями; рот, правда, великоват, зато зубы ровные, белые. И все же Лао Ли не вызывал симпатии. Где бы он ни появлялся, людям становилось как-то не по себе. Он, видимо, сам это знал и потому еще больше терялся. Нальют ему чаю, он из вежливости поднимется, чтобы принять чашку, но тут же обольет того, кто подал чай, и себе руки ошпарит. Полезет за платком и при этом умудрится задеть чей-нибудь нос. После этого, не говоря ни слова, схватит шапку и убежит.
Дела он вел аккуратно, причем самые каверзные доставались ему. Когда же речь шла о визитах к начальству, командировках, взятках, повышениях - о Лао Ли и не вспоминали. В свободное время Лао Ли читал - он любил покупать книги. Иногда ходил в кино. Но если, не дай бог, впереди или рядом с ним целовалась какая-нибудь парочка, Лао Ли в порыве возмущения вскакивал и уходил, не преминув наступить на ногу девице.
У Чжан Дагэ лицо было длинное, но не очень, во всяком случае не такое, как ослиная морда или тыква. Когда он смеялся - сплющивалось, словно у старика. Большой нос, острый взгляд, крупные мочки ушей - в общем, был он человеком заметным и одет вполне прилично: темный шерстяной халат, подбитый верблюжьей шерстью, атласный жилет тоже темный, с карманчиком' на груди, из карманчика торчит ручка с золотым зажимом, в которую Чжан Дагэ ни разу не набирал чернил и вынимал лишь затем, чтобы протереть шелковым платком перо. Под халатом он вместо куртки носил европейскую рубашку, потому что очень любил запонки с фальшивыми камнями. К рубашке госпожа Чжан пришила карманы: для кошелька, для часов, для печатки, чтобы все это было при нем и хранилось в безопасности. Он ходил с лакированной тростью, украшенной золотыми колечками, но никогда не касался ею земли. Курил английскую трубку, то и дело приминая табак эмалевой спичечницей. На безымянном пальце левой руки носил кольцо, на котором иероглифами в древнем стиле было выгравировано его имя. В свободные дни брал с собой фотоаппарат, но так и не сделал ни одного снимка. Особенно нравились Чжан Дагэ изящные безделушки. Он лучше всех помнил, в какие дин крупнейшие фирмы значительно снижали цены на товары. Он не покупал товаров японских фирм, и этим исчерпывались его патриотические чувства, зато он считал себя вправе вместе с другими ругать «предателей». Его жизненный опыт вполне заменил ему энциклопедические знания. Он знал все, перепробовал все мелкие должности, был знаком с деятелями всех партий, хотя совершенно не интересовался их целями и принципами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
3
Если бы у каждого была жена по сердцу, никто не шумел бы о коммунизме, не кричал об общих женах. Чжан Дагэ глубоко верит в это. Уж какие бывают молодые люди, можно оказать, революционеры, а женятся - их и не услышишь. Не один такой случай знает Чжан Дагэ. Все связано с браком. Если у неженатого пойдут по лицу красные пятна, а женатый станет хмуриться, надо быстро уладить дело, иначе произойдет неприятность.
Вот уже несколько дней Лао Ли ходит печальный, наверняка что-то стряслось. Чжан Дагэ советует ему принять аспирин или другое лекарство - не помогает. И Чжан Дагэ ставит диагноз: что-то не ладится в семье.
Лао Ли родом из деревни. Впрочем, по мнению Чжан Дагэ, любой человек, кроме пекинца, - родом из деревни. Тяньцзинь, Ханькоу, Шанхай, равно как Париж и Лондон, для Чжан Дагэ - деревня. Единственная известная ему гора - это Западная. От торговцев фруктами с Северных гор на него веет чем-то таинственным. Самое дальнее путешествие, на которое он отважился, - поездка за Ворота Вечного покоя . Зато он знает, что фарфор производят в Цзюцзяне, шелка в Сучжоу и Ханчжоу, и еще что Циндао находится в провинции Шаньдун, а шаньдунцы держат в Пекине мясные лавки. Он никогда не видел моря и yе стремится его увидеть. Центр мира для него - Пекин. Лао Ли родился не в Пекине, значит - деревенский, а к деревенским Чжан Дагэ относится с особым сочувствием. Они чаще других затевают разводы, потому что свахи в деревнях, как и лекари, люди непросвещенные. Словом, родиться в деревне - большое несчастье.
Лао Ли и Чжан Дагэ служат в управлении финансов. По правде говоря, Лао Ли образованнее и способнее Чжан Дагэ. Но Чжан Дагэ держится как личность незаурядная, а Лао Ли - как захудалый секретаришка. Доведись Чжан Дагэ побеседовать с каким-нибудь дипломатом, он не ударил бы лицом в грязь. А Лао Ли даже при женщинах теряется. Он родился в последние годы правления Гуансюя и с детства ни у кого не вызывал симпатии. Почему - трудно сказать. Другое дело - Чжан Дагэ. С косой он выглядел таким же счастливым, как Чжан Сянь , потом отрезал косу и начал мазать голову маслом, чтобы волосы лучше росли, и уже походил самое меньшее на начальника управления.
Европейский костюм, самый что ни на есть модный, сидел на Лао Ли мешковато. Лицо, чисто выбритое, но всегда хмурое, казалось непривлекательным. Визитная карточка с указанием должности - чиновник управления финансов - могла вызвать лишь недоумение. Когда же Лао Ли сообщал, что изучал банковское дело и экономику, недоумение перерастало в изумление, потому что было в его внешности что-то недостойное этих великих наук.
Между тем Лао Ли не был уродлив: стройный, высокий, с большими глазами и густыми бровями; рот, правда, великоват, зато зубы ровные, белые. И все же Лао Ли не вызывал симпатии. Где бы он ни появлялся, людям становилось как-то не по себе. Он, видимо, сам это знал и потому еще больше терялся. Нальют ему чаю, он из вежливости поднимется, чтобы принять чашку, но тут же обольет того, кто подал чай, и себе руки ошпарит. Полезет за платком и при этом умудрится задеть чей-нибудь нос. После этого, не говоря ни слова, схватит шапку и убежит.
Дела он вел аккуратно, причем самые каверзные доставались ему. Когда же речь шла о визитах к начальству, командировках, взятках, повышениях - о Лао Ли и не вспоминали. В свободное время Лао Ли читал - он любил покупать книги. Иногда ходил в кино. Но если, не дай бог, впереди или рядом с ним целовалась какая-нибудь парочка, Лао Ли в порыве возмущения вскакивал и уходил, не преминув наступить на ногу девице.
У Чжан Дагэ лицо было длинное, но не очень, во всяком случае не такое, как ослиная морда или тыква. Когда он смеялся - сплющивалось, словно у старика. Большой нос, острый взгляд, крупные мочки ушей - в общем, был он человеком заметным и одет вполне прилично: темный шерстяной халат, подбитый верблюжьей шерстью, атласный жилет тоже темный, с карманчиком' на груди, из карманчика торчит ручка с золотым зажимом, в которую Чжан Дагэ ни разу не набирал чернил и вынимал лишь затем, чтобы протереть шелковым платком перо. Под халатом он вместо куртки носил европейскую рубашку, потому что очень любил запонки с фальшивыми камнями. К рубашке госпожа Чжан пришила карманы: для кошелька, для часов, для печатки, чтобы все это было при нем и хранилось в безопасности. Он ходил с лакированной тростью, украшенной золотыми колечками, но никогда не касался ею земли. Курил английскую трубку, то и дело приминая табак эмалевой спичечницей. На безымянном пальце левой руки носил кольцо, на котором иероглифами в древнем стиле было выгравировано его имя. В свободные дни брал с собой фотоаппарат, но так и не сделал ни одного снимка. Особенно нравились Чжан Дагэ изящные безделушки. Он лучше всех помнил, в какие дин крупнейшие фирмы значительно снижали цены на товары. Он не покупал товаров японских фирм, и этим исчерпывались его патриотические чувства, зато он считал себя вправе вместе с другими ругать «предателей». Его жизненный опыт вполне заменил ему энциклопедические знания. Он знал все, перепробовал все мелкие должности, был знаком с деятелями всех партий, хотя совершенно не интересовался их целями и принципами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69