А Джек хотя и был противником войны во Вьетнаме, никогда не участвовал ни в митингах, ни в маршах протеста. Когда ее поколение смотрело "Брэди Банч", он усердно занимался в Йеле. Он редко слушал что-нибудь, кроме классической музыки и старых мелодий из спектаклей, в том числе эстрадных.
Она вытащила ладонь из-под руки Уина и тихо спросила:
– Зачем ты это делаешь, Уин? И почему сейчас?
Озарение пришло сразу, и она могла только изумляться, что это совершенно выпало из ее памяти. Даже после развода она всегда отмечала этот день, пусть только в мыслях.
– Наша годовщина. Уин, я и в самом деле забыла.
– На этом обычно мужья прокалываются.
– Уин…
– Я понимаю, понимаю. – Он поднял руку. – Я больше не твой муж. Ты постоянно это говоришь. Мне бы хотелось заставить себя в это поверить.
– Послушай, ты мог бы мне напомнить об этом и по телефону. Если б я только знала…
– … то ты бы не пришла, – закончил он.
– Нет смысла ворошить прошлое. Что хорошего может это принести?
Но Уин продолжал улыбаться.
– Ты помнишь, Грейс, как у органиста по дороге сломалась машина и он опоздал на двадцать минут? Ты уже была готова обойтись без него, но я себе и представить не мог, чтобы ты шла по проходу в церкви без музыки.
– Все равно там не было бы абсолютной тишины, – улыбнулась она. – Твоя мать так громко рыдала, что я боялась, она затопит все вокруг.
– Очень хорошо, что он все же появился. Если бы мы прождали еще, то твоя сестра успела бы вместо тебя выйти за меня замуж.
– Сисси на самом деле была влюблена в тебя самым жестоким образом, – произнесла она с довольным смешком. – Как она вертелась вокруг тебя! Я почти жалела Бича, хотя они тогда только встречались.
– Сомневаюсь, что Бич это замечал. Он был слишком занят тем, что строил глазки моей сестре.
Официантка принесла их напитки, и они потягивали их молча. Грейс отпила не больше половины, отодвинула в сторону бокал и встала.
– Пожалуй, мне лучше пойти домой.
– Подожди. – Он схватил ее за руку, несильно, влажными пальцами. Вблизи было видно, что его глаза покраснели.
– Я устала, Уин. И мне кажется, мы наговорились вдосталь.
– Еще одно. – Губы его скривились в полуулыбке, что ей странным образом показалось привлекательным… Даже трогательным. Словно в замедленном кино, он поднял стакан. – Тост, – сказал он. – За нашу годовщину!
Она понимала, что ей следовало бы уйти, нет, не уйти, а убежать! Но она словно завязла в ловушке теплого песка. Безотчетно она подняла руку, протянула ее вперед – тяжелую и, казалось, растягивающуюся беспредельно, – пока пальцы не сомкнулись на влажном бокале. Она подняла его к губам и голосом, который показался ей чужим, сказала:
– За нашу годовщину!
– Это был всего лишь один бокал, – сказала она Крису, стягивая пальто у двери.
Когда она позвонила по телефону, чтобы сказать Крису, что встречается с Уином, он тут же воспрял духом и пообещал, что к ее приходу уже будет дома. Теперь, увидев его глаза, яркие от возбуждения и очевидной заинтересованности впервые за много недель, она пожалела, что сказала ему об этой встрече. Нет смысла понапрасну пробуждать в нем надежды.
– Это была папина идея или твоя?
Крис широко улыбался.
– Папина.
– Я так и думал.
– Это было деловое свидание… кое-какие формальности, которые надо было утрясти.
– Как скажешь. – Скрестив руки на груди, он смотрел на нее так, словно старый предсказатель считывал ее будущее с хрустального шара. – Но если он снова пригласит тебя куда-нибудь, то не говори, что я тебя не предупреждал.
– О чем? – спросила она, стараясь казаться простодушной.
– Отец до сих пор не отказался от мысли, чтобы вы снова были вместе.
Ей хотелось сказать ему: "Мы не можем вернуться к тому, что было раньше". Но одного взгляда на худое и взволнованное лицо, которое на время утратило свою обычную настороженность, ей было достаточно, чтобы не произносить этих болезненных для него слов.
– Не пора ли ложиться спать? – спросила она, многозначительно глядя на наручные часы. – Завтра тебе в школу.
Он кивнул, снова уходя в себя, и с нарочитой небрежностью сказал:
– Я подумал, не позвонить ли мне Ханне сначала? Узнать, как она там.
Грейс постаралась не выдать своего удивления. И в самом деле, Крис и Ханна вроде бы неплохо поладили в хижине, но когда это они успели сдружиться настолько, что стали перезваниваться?
– В последнее время она была сама не своя, – сообщил Крис, понизив голос и оглядываясь, как будто Ханна могла скрываться где-то сзади и подслушивать. – Не знаю, может, она повздорила со своим приятелем, а может быть, что-то другое. Мне она ничего не сказала, но… – Теперь Крис смотрел на Грейс, критично прищурившись, взглядом, который Грейс знала слишком хорошо. – Мам, я не поверю, что ты не заметила, насколько необычно она вела себя в последнее время.
Грейс немедленно почувствовала укол совести. Нет, она не заметила. Не поэтому ли Джек сегодня вечером тоже казался таким далеким? Не случилось ли с Ханной что-то неладное, о чем Джек не сказал ей только из-за того, что подумал о ее равнодушии?
– Извини, Крис, последнее время я что-то не в себе, – сказала она. – Если будешь говорить с ней, передай ей, что я люблю ее.
Любовь? Они оба знали, что это шутка. Лучшее, что можно было бы сказать о ее отношениях с Ханной, так только то, что за неделю их вынужденного пребывания вместе в хижине между ними установилось нечто вроде осторожного перемирия. Но разве этого достаточно?
14
– Кэт? Ты все еще слушаешь? – Ханна постучала по аппарату. Она отделалась от Криса так быстро, насколько могла, и, как она надеялась, не очень грубо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150