ученый человек, опытный руководитель и так далее. А оказалось, не туда смотрели. Хоть не жулик, как прежний, и то спасибо. Зато мастер давать обещания. И перекладывать вину на любые второстепенные обстоятельства. Количество дел резко возрастало, создавались громоздкие оперативно-следственные бригады, при этом само расследование преступлений, особенно тяжких, в том числе заказных убийств, топталось на месте. Средства массовой информации, и прежде не жаловавшие особо Генпрокуратуру, теперь вообще не принимали всерьез ни очередных обещаний раскрыть и примерно наказать, ни обтекаемых отчетов генерального прокурора в Государственной Думе и прочих высоких инстанциях. Весело. И на кой черт в этих обстоятельствах нужен мистеру Турецкому, как он привык уже, чтоб его величали, и этот пахнущий застоялой пылью кабинет, и само здание за черной кованой оградой. Тут его будут топтать ногами, а там, откуда он вернулся, его готовы были и дальше на руках носить. Так ли уж прав он, тоскуя о Родине?…
На его звонки не отзывались. Ну ясное дело, середина дня, народ вовсю трудится, сыщики носятся сломя голову, а сам великий руководитель Московского уголовного розыска Вячеслав Иванович Грязнов, с недавних пор возглавивший наконец организацию, которой в прямом смысле подарил лучшие свои годы, видимо, остался верен своей привычке и не сменил привычное седло шерифа на кресло столоначальника. Ищи его по всей Москве! Откликнулся единственный человек, и тот, разумеется, женщина - Лиля Федотова. Она не просто откликнулась, она обрадовалась.
- Саша! Господи, какой ты молодец! Ты же устроил мне самый настоящий праздник!…
Турецкий попробовал было охладить ее темперамент, но та не слушала.
- Я тебя жду! Жду немедленно! Хорошо, если сразу не можешь, то вечером, ночью, когда захочешь! Не появишься - смертельно обидишь…
- Но почему?
- Да потому что я праздную день рождения. Одна. Никого близко даже не подпускаю. Все надоели! А тут - ты! Вот радость!
Лиля Федотова - хороший человек, это знал Турецкий. Следователь, конечно, так себе. Но ей это и не нужно. Красивая женщина уже одним тем прекрасна, что красива. А если у нее есть еще и хотя бы самая малость ума - ей вообще равных нет. Лиля же имела ум, правда иной раз не туда направленный, но целеустремленный. И она могла бы добиться многого, если бы поставила себе такую задачу.
Однажды ее стараниями у нее с Александром едва не состоялось бурное любовное приключение. Ею все было загодя подготовлено, даже разучена пьеса из трех, примерно, актов, железно распределены роли и места в партере, но Лиля, переоценив свои силы, затянула с экспозицией, а Турецкий, не совладавший с собственными эмоциями, позорно заснул. Благодаря такому финалу их дальнейшие отношения приобрели чистоту и ясность горного хрусталя, если иметь при этом в виду также и не чрезмерную его ценность.
Однако что бы там ни было, а обижать женщину - такое никогда бы не смог себе простить Александр Борисович. Тем более что и совесть его в некотором роде была чиста: он ведь к семье всей душой, а та - отдыхает, видите ли. С другой стороны, закономерен вопрос: а зачем у тебя автомобиль? Тот, что презентован фирмой «Глория»? Адреса не знаешь? Ехать далеко? Все-то оно так, но как же на ночь глядя? Логично, успокоил себя Турецкий и принял для себя на сегодня окончательное решение.
И в этот момент его любезно пригласил к себе Константин Дмитриевич Меркулов.
- Если ты думаешь, Костя, что я в настоящий момент работаю в Генеральной прокуратуре, то…
- На это не мог бы рассчитывать даже Президент нашей бывшей державы. Хватит трепаться, садись.
И понеслось…
- Ты вообще-то газеты читаешь?
- При нужде, Костя. А что тебя так волнует?
- Обратил внимание, о чем у них шла речь? Пословицы Эразма, конституция Венеции… Ни о чем не говорит?
Турецкий безразлично пожал плечами.
- Ах, ну да, - словно вспомнил Меркулов, - если не ошибаюсь, как раз в прошлом декабре всем нам было не до того… Ну, в общем, хочу напомнить, если ты знал, да забыл, как тот студент, что в те дни в Библиотеке Ленина были дерзко похищены два уникальных издания. Именно те, о которых вели беседу твои подопечные на лыжной прогулке в Альпах. Тебе это не кажется странным?
- Теперь кажется. Но пока не знаю почему. Скажи.
- Говоришь, что помнишь их беседу наизусть? Вот и подумай на досуге, почему одного из крупнейших коллекционеров Америки - я цитирую твою же справку - интересуют раритеты, пропавшие из нашей «ленинки» год назад. Или интересовали. В прошлом. Кстати, и ваша с Питером догадка о том, что приведенные на листке цифры - это некие суммы, вокруг которых шла торговля, не такая уж и фантазия. Понимаешь теперь, о чем, возможно, у них шла речь?
- Да чего теперь?… Воруем-с… И продаем, так?
- Ну, полагаю, это было бы слишком упрощенным решением. Хорошо, на сегодня я, конечно, освобождаю тебя от своей опеки. Смешно думать, что застану тебя телефонным звонком - и дома. Но, Саша, я очень тебя прошу, пожалей себя. Выглядишь ты неплохо, не буду отрицать, поэтому разрешаю использовать еще и завтрашний день для поездки в Домодедово, ну а послезавтра милости прошу. У нас и так людей не хватает.
- Ну знаешь!… - разочарованно протянул Турецкий. - Мы так не договаривались… Да и приказа, насколько я понимаю…
- Приказ уже есть, - усмехнулся довольный Меркулов. - А дело мы тебе найдем… Знаешь, о чем я все время жалею?
- Ну? - буркнул Турецкий.
- Что все эти дела по громким убийствам журналистов не в твои лапы попали. С твоей настырностью и наплевательским отношением ко всем авторитетам, включая наивысшие, ты бы уже раскрутил их и передал в суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23